Был мягок шелк её волос
И завивался, точно хмель.
Она была душистей роз,
Та, что постлала мне постель.
А грудь её была кругла, -
Казалось, ранняя зима
Своим дыханьем намела
Два этих маленьких холма.
Я целовал её в уста -
Ту, что постлала мне постель,
И вся она была чиста,
Как эта горная метель.
Азиаточка с ним перед платья скомкала и держала в руках, обнажив длинные для азиаток, точенные ножки, белые, как кокаин. На каблучках, в золоте, с волосами в блестках, с разрезающими воздух движениями, азиаточка была лунным дракончиком, ящеркой золотой и юркой.
Ай, девочка! You got me.
«В высшей степени достойная особа» представляла из себя девятнадцатилетнюю девушку с прекрасной белокурой головкой, добрыми голубыми глазами и длинными кудрями. Она была в ярко-красном, полудетском, полудевическом платье. Стройные, как иглы, ножки в красных чулках сидели в крошечных, почти детских башмачках. Круглые плечи её всё время, пока я любовался ею, кокетливо ёжились, словно им было холодно и словно их кусал мой взгляд. У меня же, помню, затеплилось в груди хорошее чувство. Я был ещё поэтом и в обществе лесов, майского вечера и начинающей мерцать вечерней звезды мог глядеть на женщину только поэтом… Я смотрел на девушку в красном с тем же благоговением, с каким привык глядеть на леса, горы, лазурное небо.
Все прелести и все извивы
Её шестнадцатой весны
По-детски простодушно живы
И нежностью упоены.
Очами райского мерцанья
Она умеет, хоть о том
Не думает, зажечь мечтанья
О поцелуе неземном
И этой маленькой рукою,
Где и колибри негде лечь,
Умеет сердце взять без бою
И в безнадежный плен увлечь.
Высокие, с золотистой кожей, итальянки были прекрасны и походили на статуэтки. К тому же они оказались еще и невероятно живыми. Такое впечатление, что в сердце у каждой находилось по маленькому солнышку, освещавшему все вокруг.
Светлый зал, затянутый синим ароматным дымом. Просвечивающие сквозь него багровые линии, клинками вздымается вверх огонь. Тихий неразборчивый речитатив. Точная, ювелирная работа продолжается. Сосредоточенное спокойствие… Азарт, жажда крови… Наслаждение успешно проделываемой работой… Озабоченное беспокойство… равнодушие… насмешливая, снисходительная ласка…
Что может быть
Прекрасней красоты?
Что может быть
Надежней верной дружбы?
А без любви и дружбы
Дни пусты,
Как Божий храм
Без прихожан и службы.
Голубка моя,
Умчимся в края,
Где всё, как и ты, совершенство,
И будем мы там
Делить пополам
И жизнь, и любовь, и блаженство.
Из влажных завес
Туманных небес
Там солнце задумчиво блещет,
Как эти глаза,
Где жемчуг-слеза,
Слеза упоенья трепещет.
Это мир таинственной мечты,
Неги, ласк, любви и красоты.
Взгляни на канал,
Где флот задремал:
Туда, как залётная стая,
Свой груз корабли
От края земли
Несут для тебя, дорогая.
Дома и залив
Вечерний отлив
Одел гиацинтами пышно.
И тёплой волной,
Как дождь золотой,
Лучи он роняет неслышно.
Это мир таинственной мечты,
Неги, ласк, любви и красоты.
Я не влюблен. Я заворожен, заворожен этим местом и этой женщиной, уже не очень молодой, но именно поэтому бесконечно прекрасной.
Cлайд с цитатой