По отношению каждого человека к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности.
Что дает человеку культура? Наслаждение тем, что другой наслаждаться не может. Это как знание языка: кто знает арабский, тот читает Коран, кто знает фарси — читает Фирдоуси. Завидую и тем, и другим.
Сердце, воображение и разум — вот та среда, где зарождается то, что мы называем культурой.
Язык — это часть культуры, и нам нужно принимать ответственность за нашу культуру и не бояться слов.
— Можно ведь сказать, что все мы верим в коллективную культуру, — сказала я.
— Это как?
— Ну, в коллективный язык. Понимаешь, ведь у нас у всех и в самом деле одна общая культура, состоящая из вещей, которые мы сами разбили на части и на каждую повесили ярлык — как ученые девятнадцатого века, которые все классифицировали. Конечно, люди по-прежнему продолжают спорить из-за этих классификаций. Две похожие рыбы — это один сорт рыбы или два разных? Отличается ли все от всего остального, или никаких различий нет? [...] Какими критериями ты пользуешься, чтобы сказать, что вот эта вещь заканчивается здесь, а вот тут начинается другая? И что это вообще такое — «быть»? Пока не доберешься до атомарного уровня, между вещами, похоже, вообще нет промежутков. Даже пустое пространство кишмя кишит частицами. Но если взглянуть на атомы, то становится понятно, что кроме пустого пространства вообще ничего не существует. Ты ведь, наверное, слышал про такую аналогию: атом — это спортзал, в середине которого лежит теннисный мячик. В действительности ничто не связано ни с чем. Но мы создаем эти связи между вещами — с помощью языка. И с помощью такой классификации и с помощью промежутков между этими вещами создаем культуру вроде той, в которой и живем сейчас.
Не говорите, что язык — ваш враг, а научитесь дружить с ним посредством укрощения своего ума.
Искусство существует не для того, чтобы потакать низменным мотивам, низменным интересам и низкому профилю культуры. Сама культура существует для того, чтобы поднимать этот уровень.
То, что я называю двусмысленностью японского языка, означает, что ты можешь использовать вежливые формы, обращаясь к человеку, по отношению к которому не испытываешь никакого уважения, и таким образом обмануть свои собственные чувства.
Египтянин отрицает уничтожаемость. Античный человек утверждает её всем языком форм своей культуры.
Мы, люди интеллигентные, все сплошь мечтаем о языке без слов, способном выразить невыразимое, высказать то, чего нельзя высказать.
Язык — это арсенал, наполненный самым разным оружием; и если вы размахиваете таковым, не проверив, заряжено ли оно, не удивляйтесь, что оружие будет время от времени выпаливать вам в лицо.
Cлайд с цитатой