Мы страдаем за то, что в грехе зачаты?
Но ведь нас никто и не спрашивал.
Мы страдаем за то, что в грехе зачаты?
Но ведь нас никто и не спрашивал.
Всё, что я скажу, было сказано,
Всё, что сделаю, было предсказано,
Я служу механизму, которого не знаю,
Я всего лишь деталь одноразовая.
В этот период я все больше и больше осознавал, что болезнь этого страдальца коренится не в каких-то пороках его природы, а, наоборот, в великом богатстве его сил и задатков, не достигшем гармонии.
Всё имеет смысл. Не существует тупиков, непреодолимых препятствий, страданий — даже самых неслыханных и необъяснимых — без надежды, не существует потерянного времени. Нет людей или событий бесполезных, лишенных значения.
Еще вся трепеща и истекая в душе кровью, она мужественно скрывала свои страдания под маской светской любезности.
Где нам чужие вериги поднять,
Если и личные наши страдания
Нам не дают ни идти, ни дышать.
По большому счёту, каждый из нас должен был бы понимать сам, что жизнь все равно придется прожить со страдающим сердцем, и утешение — целостное, полное, чистое — ожидает человека, но — в жизни будущего века. Мы вроде бы понимаем это... и не понимаем одновременно.