Андрей Курпатов. Средство от усталости

Неврастения движется подобно снежной лавине — всё начинается с небольшого внутреннего конфликта — «больного пункта» — или просто с перенапряжения, а дальше одно начинает цепляться за другое. Истощаясь, наша нервная система становится значительно более чувствительной и ранимой, именно поэтому у нас возрастает общая тревожность и появляются самые разнообразные страхи, увеличивается раздражительность, а это, в свою очередь, приводит к ещё большему истощению нашего психического аппарата. Перенапряжение приводит к нарушениям сна, и мы лишаемся полноценного отдыха, что при неврастении, как вы понимаете, смерти подобно.

0.00

Другие цитаты по теме

Короче говоря, «всё нормально» (обычная для таких случаев формулировка приличных людей, которая должна трактоваться примерно следующим образом: «Сил нет, всё осточертело, помер бы, да нет возможности»). 

Так вот, если мы заболели неврастенией, если у нас симптомы синдрома хронической усталости, то вполне логично относиться к себе как к больным. Суть этой болезни, как мы уже знаем, в психологических перегрузках, а потому лечение и предполагает ограничение этих нагрузок.

... непрестанно думая об одной и той же вещи, о вещи чаще всего тягостного характера, человек способен заболеть неврастенией. Ибо, думая непрестанно, мозг не находит отдыха и, переутомляясь, начинает работать неправильно, создавая этим неправильную работу внутренних органов и самоотравление организма.

Но пока мы обманываем себя, мы слепы. Ложь — признак страха. И нет силы, которая ослепляла бы нас сильнее. Пока мы боимся, мы не видим ничего, кроме собственной лжи.

Относиться к себе слишком серьёзно – это смешно.

Никто из нас, сколь бы мы прекрасными ни были, ничего особенного собой не представляет. Миллиарды людей жили до нас, миллиарды живут вместе с нами, миллиарды, надо полагать, будут жить после. А потом всё это вообще взорвётся к чёртовой матери и растает в небытии нового «Большого взрыва», ну или просто в аккуратной «чёрной дырочке», цедящей едва заметным излучением товарища Хокинга.

Нам хочется, чтобы наша жизнь была наполнена смыслом, а она полна чёрт знает чем.

С тех пор я придерживаюсь строгого правила: когда говоришь что-то, помни о значении каждого своего слова. Тогда, кстати, нетрудно заметить, что в высказывании: «Все дебилы!» первое слово — «все». Включая, соответственно, и того, кто изрекает эту невероятную «мудрость».

Так что, принимая решение под воздействием подобного «откровения», лучше подумать дважды.

Наше незнание вышеупомянутого «инструмента», граничащее с вопиющей безграмотностью, незнание законов его функционирования и правил использования оборачивается сущей трагедией. Обладая таким удивительным источником практически вмененного нам благосостояния (душевного и, подчеркну особо, материального), мы умудряемся не только безбожно и изощренно его гноить, но еще и обращаем себе же во зло, что уж и вовсе никак объяснить невозможно.

«Только две вещи случаются с нами в абсолютном одиночестве: смерть и понимание». Мы и умираем в одиночку, и что-либо понять можем только своим умом. Другой за нас не умрёт, другой за нас не осознает.

Эти истерики и неврастеники большие эгоисты, — продолжал доктор с горечью. — Когда неврастеник спит с вами в одной комнате, то шуршит газетой; когда он обедает с вами, то устраивает сцену своей жене, не стесняясь вашим присутствием; и когда ему приходит охота застрелиться, то вот он стреляется в деревне, в земской избе, чтобы наделать всем побольше хлопот. Эти господа при всех обстоятельствах жизни думают только о себе. Только о себе!