Мать чаще всего сильнее любит именно то дитя, которое заставило ее больше страдать.
Именно плоть всегда губит душу.
Мать чаще всего сильнее любит именно то дитя, которое заставило ее больше страдать.
Если историю о Мальчике-с-Пальчик, покинутом с братьями в лесу, рассказывает ребенку мать, то он не станет опасаться, что подобная участь может постигнуть и его, а сосредоточит все свое внимание на знаменитой находчивости крошечного героя. Вот если мамы нет дома или оба — и мама, и папа — в отлучке и ту же сказку рассказывает кто-нибудь другой, ребенка она может напугать только потому, что подчеркнет его положение «покинутого». А вдруг мама больше не вернется?
Для любой нормальной матери главное, чтобы ребенок был здоров, а уж девочка там или мальчик — не столь важно!
Оказывая кому-либо милость, король приобретает одного друга и сто недругов, не считая того, что и друг оказывается потом неблагодарным.
— Скажи Шурке, чтобы он хорошо относился до мамы!
— А он шо, нет?
— А он — нет! Он ведёт себя так, как будто он мне не сын, а я ему не мама. Раньше он мне всё рассказывал, и то и это. А теперь — нет. Он теперь приходит, кидает мне жменю денег на стол... как за постой. А зачем маме деньги? Маме надо, чтобы её просто поцеловали...
Ибо любовь подобна дереву: она растет сама собой, глубоко запуская в нас корни, и нередко продолжает зеленеть даже в опустошенном сердце.
И, что необъяснимо, слепая страсть — самая упорная. Она всего сильнее, когда она безрассудна.
Как бы ни были несовершенны попытки существовавших и существующих религий измыслить картину загробного мира, но даже и тогда, когда вера человека носит неопределенный характер и предлагаемые ему догматы никак не согласуются с его смутными представлениями о вечности, все-таки в последнюю минуту невольный трепет овладевает его душой.