— И ты думаешь, что эти убийства поставлены по сказкам? Бред какой-то.
— Не бредовее, чем каждый день нашей жизни.
— И ты думаешь, что эти убийства поставлены по сказкам? Бред какой-то.
— Не бредовее, чем каждый день нашей жизни.
— Когда ты в последний раз высыпался?
— Не помню. Давно. Это неважно.
— Важно.
— Я ценю твою заботу.
— К черту заботу, от тебя зависит моя жизнь.
Это немного неожиданно, но жизнь коротка, и я буду краток. В общем... Я влюбился. И я женюсь.
— Что с тобой творится?
— Мы это уже обсуждали, Сэм.
— Ничего подобного. Видишь ли, для этого нужно поговорить.
— Выходит, это вовсе не зомби.
— Да, наша теория раскололась пополам и стала похожа на задницу.
— Ну давай, пошли!
— Дин, я не пролезу.
— В первый раз говоришь такое? [улыбается]
— ... сказал чувак, который ходит в детском белье.
— Ладно, уел!
Я собираюсь умереть с оружием в руках. Потому что это то, чего я ждал для себя — это все, чего я для себя ждал. Я хочу, чтобы ты выбрался. Я хочу, чтобы ты почувствовал жизнь — или стал Летописцем, без разницы. Ты, с женой и детьми, и... внуками, будешь жить, пока не станешь толстым и лысым и сидящим на Виагре... это по-моему превосходный конец — и единственный, который я готов принять.