Какой же смысл быть юной и красивой, если не заставлять мужчин ждать?
Мы в юности ждем — ах, росла б борода,
А вырастет — ждем, когда станет седа.
А стали седыми — и смерть подоспела,
И нет на нее ни стрелы, ни прицела!
Какой же смысл быть юной и красивой, если не заставлять мужчин ждать?
Мы в юности ждем — ах, росла б борода,
А вырастет — ждем, когда станет седа.
А стали седыми — и смерть подоспела,
И нет на нее ни стрелы, ни прицела!
Бывает иногда, что женщина в двадцать девять лет даже прекрасней, нежели была она десятью годами ранее.
Несчастнейший Оскар Уайльд, жаль, что он умер, так и не узнав, как, по — настоящему, должен выглядеть декаданс.
Декаданс – это пляски юности, власти, смерти в зоне концлагеря с девушками в одних духах и перьях, и чтоб обязательно накрахмаленные манжеты без запонок разлетались.
— Долли, я не могу поверить!
— Не пролей коктейль.
— Да-да извини. О, Боже!
— Да, я знаю, время слегка надрало мне задницу, верно?
— О нет, ты чудесно выглядишь.
— Уилли, не пори фигню.
Одиночество подобно куску янтаря, внутри которого бабочка сохраняется вечно, в неизменной красоте. Лишь в одиночестве душа и тело женщины остаются чистыми и молодыми.
Я отдала мужчинам свою красоту и молодость. Теперь я дарю свою мудрость и опыт — лучшее, что у меня есть — животным.
— Долли, я не могу поверить!
— Не пролей коктейль.
— Да-да извини. О, Боже!
— Да, я знаю, время слегка надрало мне задницу, верно?
— О нет, ты чудесно выглядишь.
— Уилли, не пори фигню.
Никто не молод после сорока лет, но мы можем быть неотразимыми в любом возрасте.
— Выглядишь ты виноватым.
— Я думаю.
Когда уйдут молодость и красота, когда тела наши увянут и придет смерть, любовь останется, ибо останутся теми же души.