— Он действительно стал богом.
— Или просто позволил Богу светить сквозь себя, как делали все, кого называли богами.
— Он действительно стал богом.
— Или просто позволил Богу светить сквозь себя, как делали все, кого называли богами.
Кто угодно, водя пером по бумаге, способен порождать другие миры. Они будут так же реальны, как и мы сами, ибо все мы — просто разноцветные клочки, догорающие в ночном небе.
— Ты плохо себя чувствуешь? — спросила Юка.
— Всё в порядке, — ответил я.
— Ты уверен?
— Нет, — сказал я. — Разве можно быть в чём-то уверенным?
— Это верно, — вздохнула она.
Женщин называют прекрасным полом. Они привлекательные существа, в этом их сила и проклятие. Красиво и со вкусом одеваясь, женщина делает себя сильнее — и это не пустяк, а очень серьёзная вещь. Целые империи рушились от этой силы. А поскольку красота всегда артистична, женщина доводит эффект до предела, как бы сливаясь со своим нарядом — и проецирует вовне предполагаемые им свойства. Это как воин. Если в руке копьё, он будет действовать одним образом, если меч — другим.
Знание — это когда, припадаешь к нему по-настоящему, уничтожает любую скорбь. Но мы до последнего держимся за свою боль, справедливо подозревая, что она и есть мы сами и, если отнять ее у нас, мы больше нигде себя не найдём. Поэтому к свободе мало кто спешит, а кто обрел её, на всякий случай помалкивает.
Всё, о чём мы можем говорить и думать, проявляется лишь во времени, светящемся размытом следе, который мгновение оставляет в пространстве нашего ума, как метеор в небе.
Мир — волшебный кристалл с безмерным числом граней, и повернуть его всегда можно так, что мы рассмеёмся от счастья или похолодеем от ужаса. К счастью, я могу выбирать.
Ты, человек, не потому ли не в курсе, кто и зачем поднял тебя из праха, что создатели твои не в пример умнее Мары и ее друзей? А ты все кричишь, кричишь из своего хосписа при дурдоме, что Бог умер. Ну-ну.
Смотритель — это сон, который сам себя смотрит. Хотя никакого «сам» и «себя» у него нет — откуда они у сна, меняющегося каждый миг?