«Мгновенная смерть — не так уж и плохо», — подумал Чико. (...) Какая смерть лучше? А есть ли вообще в смерти что-то хорошее?
Есть такие люди и растения, которые приживаются на солнце. Другие вянут и гибнут. Ты погибнешь. Ты это знаешь и все-таки не прячешься в тень. Почему? Зачем тебе это нужно?
— Есть причины.
— Ну да, надо полагать. А Бог помогает всякому, кто упирается как ты.
Убить человека не так то просто, он не раз видел это во Вьетнаме. Люди обычно умирали трудно. Вызывая ужас у тех, кто стоял рядом.
Как доктор, Луис знал, что смерть — самое естественное в этом мире, разве за исключением рождения. И как тогда объяснять девочке о налогах? Ведь Смерть гораздо естественнее, чем конфликты между людьми, взлеты и падения общества… И не надо никакой рекламы и фейерверков! Только время неумолимо отсчитывает часы жизни; с течением времени даже надгробия размываются и становятся безымянными… Морские черепахи и секвойи тоже когда-то умирают…
— Ты никогда не мечтал увидеть место авиакатастрофы?
— Я видел. На военной службе. Двое ребят. То, что от них осталось, можно было намазывать на хлеб. Мне этого достаточно, это ты здесь новичок.
Мысль о смерти слишком сильно действует на людей, и они предпочитают закрытые гробы, чтобы даже не видеть тех, кого они так любили при жизни... будто хотят их поскорее забыть.
И мужчины, и женщины — как лилии в долине: сегодня они цветут, а завтра будут брошены в печь; время человеческое приходит и уходит.
Раз уж мне предстоит прокатиться, как он выражается, у костлявой красотки на закорках, — сказал себе Джейк, — большая компания мне совсем не помешает.
За столом я просил передать мне масло, а папа, будто меня не слыша, говорил: «А ты уверен, Денни, что армия — твое призвание?» «Да передайте же мне, ради Бога, масло!» А мама спрашивала Денни, не купить ли ему новую рубашку на распродаже... В конце концов, мне приходилось тянуться самому за маслом через весь стол. Однажды (мне было девять лет) я засомневался, слышат ли они меня вообще, и чтобы это выяснить, брякнул за столом: «Мам, передай, пожалуйста, вон тот задрюченный салат». «Денни, — услыхал я в ответ, — сегодня звонила тетя Грейс. Интересовалась, как идут дела у тебя и у Гордона...»
Это были глаза, навсегда обращенные внутрь, в стерильный, выхолощенный ад неподвластных контролю сознания грез, разнузданных снов, что поднялись из зловонных трясин подсознания.
Мне хочется крикнуть ему через пропасть прошедших лет... но время могут преодолевать только голоса мёртвых.
Cлайд с цитатой