Кто поддался власти леденящей страсти,
Тот навеки сгинул в мрак холодной льдиной,
В этом море стужи гибнут ваши души,
И никто не в силах им вернуть былой огонь...
Кто поддался власти леденящей страсти,
Тот навеки сгинул в мрак холодной льдиной,
В этом море стужи гибнут ваши души,
И никто не в силах им вернуть былой огонь...
Ибо что такое человеческая душа, как не резвящееся пламя? Да, да, она и есть огонь! Она вспыхивает в самом человеке, охватывает его и кружится над ним, точь-в-точь как огонь вспыхивает в серых поленьях, охватывает их и кружится над ними. Когда те, кто собирался зимними вечерами вокруг полыхающего огня, молча сидели часок-другой, глядя в очаг, огонь заговаривал с каждым из них на своем собственном языке.
Пусть будет что-то бесконечным,
Пока я есть, пока жива,
Пускай горит моя душа
Огнем сияющим и вечным!
Пускай любовь найдет меня!
К чему нам служит власть, когда, её имея,
Не властны мы себя счастливыми творить;
И сердца своего покоить не умея,
Возможем ли другим спокойствие дарить?
В чертогах кедровых, среди садов прекрасных,
В объятиях сирен, ко мне любовью страстных,
Томился и скучал я жизнию своей;
Нет счастья для души, когда оно не в ней.
Необходимо любить, потому что мы любимы Богом.
Необходимо сознавать неизбежность смерти, чтобы острее чувствовать жизнь.
Необходимо бороться, чтобы расти, — но при этом не угодить в ловушку власти, которую можем обрести в ходе этой борьбы, ибо знаем, что власть ничего не стоит.
И, наконец, необходимо как должное принимать, что наша душа — пусть даже она бессмертна — пребывает в плену у времени со всеми его ограничениями и возможностями.
У занимающих посты больших господ
Нет в жизни радостей от множества забот,
А вот подите же: они полны презренья
Ко всем, чьи души червь стяжанья не грызет.
Душа, Питер, — это то, чем нельзя управлять, она должна быть сломлена. Вбей в неё клин, возьми её в свои руки — и человек твой. Не нужно кнута — он принесёт тебе его сам и попросит выпороть себя.
Заставь человека почувствовать себя мальеньким. Заставь его почувствовать себя виновным. Уничтожь его стремления и его целостность... И он твой.
Но нет, моей печали нет конца.
К чему же факел мне просить?
Морис, и твоего достаточно огня,
чтоб от него воспламенить
и душу, и окрестности, и город.
...
— Морис, давай запьем, станем пьяницами или будем выступать на собраниях с разными предположениями, начнем изучать политическую экономию. Но ради Бога, давай никогда не влюбляться. Давай любить только Свободу.
— Или Разум.