– Рассчитаться по номерам! Начиная с первого номера.
– Первый.
– Второй.
– Третий.
– Четвёртый.
– Пятый.
– Шестой.
– Седьмой.
– Восьмой.
– Девятый.
– Десятый.
– Валет.
– Дама.
– Король.
– Туз.
– Рассчитаться по номерам! Начиная с первого номера.
– Первый.
– Второй.
– Третий.
– Четвёртый.
– Пятый.
– Шестой.
– Седьмой.
– Восьмой.
– Девятый.
– Десятый.
– Валет.
– Дама.
– Король.
– Туз.
– Почему ты жив? Ты был военным преступником, почему тебя не повесили?
– Я не преступник. Я лишь переводчик.
– Ты был кемпейтай – ты знал всё!
– Ты сказал, что лучше умереть, чем жить без чести. Но ты не умер…
– Они нам врали… Всё было ложью… Что мы выиграем, сохраним свою честь… Они врали нам… Только ты говорил правду… Несмотря на то, что мы с тобой делали, ты не сдался… Ты показал мне, что нет ничего дороже, чем жизнь.
– Финли… Он был моим другом… Был одним из пленных… Он поручил твою жизнь мне. Он хотел покончить с этим…
– Возможно, поэтому я ещё жив… Ради этого дня… Может, мы оба жили ради этого дня… Покончи с этим… Ты солдат, Ломакс… Ты никогда не сдаёшься...
– Я всё ещё на войне.
– Почему ты жив? Ты был военным преступником, почему тебя не повесили?
– Я не преступник. Я лишь переводчик.
– Ты был кемпейтай – ты знал всё!
В первый свой час, часы пробили раз.
Упала роса, часы пробили два.
Взрос росток из росы, часы пробили три.
В стволе двери открыли, часы дали четыре.
Обернулась жизнь вспять, часы пробили пять.
Не дай, не дай часам бежать, пора тебе в ту дверь стучать.
Дорогой мистер Нагасе. Война закончилась много лет назад… Я многое пережил. Но я знаю, что и вам было нелегко… Вы проявили недюжинную храбрость и силу духа, чтобы примириться с самим собой… И, хотя я не смогу забыть то, что случилось в Канчанабури… могу вас заверить, что я вас простил… Однажды нужно прекратить ненавидеть.
— Эй, друг, открой! Я тут с девушкой.
— Я тут тоже с девушкой!
— Неправда, я видел, как ты зашел туда с Моникой.
Давным-давно я вёл одну программу, приходит такой известный российский актер и я его спрашиваю: «Кого вы считаете выдающимися актерами двадцатого века?»
Он так сел и сказал: «Нас немного...»