Рэй Брэдбери. Дзен в искусстве написания книг

... Один человек отличается от другого именно суммой накопленного им опыта, суммой переживаний — и отложившихся в голове, и забытых. Поэтому даже похожие события каждый из нас видит совершенно по-разному. Кто-то раньше впервые сталкивается со смертью, а кто-то позже. Кто-то сразу встречает любовь, кто-то ждет дольше. Два свидетеля одной и той же аварии, как мы знаем, расскажут о ней совершенно по-своему, каждый — на собственном языке, непонятном другому. В мире не сто элементов, а два миллиарда, и все они проявляют разные свойства.

0.00

Другие цитаты по теме

Детка, ты не такая, как все. Я заявляю это уверенно и честно. Скажу больше, ты никогда не сможешь стать такой, как все. Даже если очень сильно захочешь. Не стоит хныкать в сопливый рукавчик: «ах, этот пошлый социум пытается меня сломить и уподобить остальным». Просто запомни раз и навсегда — ты. не такая. как все. И вместо депрессивно-страдательных писулек о медленно убиваемой внутренней обособленности, голодном стремлении к самобытности и дальше по списку, разуй глаза. Можешь подставить ладошки — собирать тех самых тараканов, которые у каждого свои. Ты увидишь, что все мы сделаны из одного теста и одних и тех же начинок, но у каждого все это замешано в настолько индивидуальной пропорции, что пирог человечества дробится на миллиарды разных вкусов и консистенций. Миллиарды, понимаешь? Эти миллиарды и есть — все. И быть такой, как все — значит охватить собой каждого из них. Это значит стать богом.

Наше эго уверяет нас, что мы, как снежинки, — уникальны, но на деле мы все хотим одного и того же: любви, прощения... шоколада.

Чтобы ты ни думала, он далеко не уникален. Кочевая жизнь учит разбираться в людях, а они в большинстве своем мало чем отличаются друг от друга.

Господи, до чего же вы уверены в людях! Не пора ли повзрослеть! Как будто, если человек вам нравится, он не может выкинуть что-нибудь необычное без вашего ведома.

Но, несмотря на различие между нашими семьями, образованием, занятиями и музыкальными вкусами, я буду утверждать, что мы тесно связаны. У нас одна человеческая натура. Каким бы уникальным ни было ваше или мое воспитание, если бы мы могли волшебным образом поменяться местами, как в истории о принце и нищем, то мы, вероятно, вели бы себя в этих ситуациях до удивительного одинаково.

В конце концов, мы живём в век, когда люди уже не представляют ценности. Человек в наше время — как бумажная салфетка: в неё сморкаются, комкают, выбрасывают, берут новую, сморкаются, комкают, бросают… Люди не имеют своего лица. Как можно болеть за футбольную команду своего города, когда не знаешь ни программы матчей, ни имён игроков? Ну-ка, скажи, например, в какого цвета фуфайках они выйдут на поле?

Люди вообще существа разнообразные — с первого взгляда не очень-то разберешь, что у кого внутри. Но так гораздо интереснее жить, правда?

Очень часто нам легче истребить друг друга, чем сгладить различия между нами. В этом заключается космическая ирония человеческой природы.

— Конечно, полно людей, живущих лучше меня, но это совсем не значит, что я им как-то завидую. Люди — они ведь все разные.

— Вы имеете в виду, люди все разные, поэтому так просто сравнению не поддаются?

— Пожалуй.