– Выпьем, ребята! За то, что мы живём! За то, что мы дышим! Ведь мы так сильно чувствуем жизнь! Даже не знаем, что нам с ней делать!
Такт — неписаное соглашение не замечать чужих ошибок. И не заниматься их исправлением. То есть жалкий компромисс.
– Выпьем, ребята! За то, что мы живём! За то, что мы дышим! Ведь мы так сильно чувствуем жизнь! Даже не знаем, что нам с ней делать!
Такт — неписаное соглашение не замечать чужих ошибок. И не заниматься их исправлением. То есть жалкий компромисс.
Покорность. Что она изменяет? Бороться, бороться – вот единственное, что оставалось в этой свалке, в которой в конечном счете так или иначе будешь побежден. Бороться за то немногое, что тебе дорого. А покориться можно и в семьдесят лет.
Да, старик, тут, собственно, и начинаешь понимать, что тебе не хватало только одного, чтобы стать хорошим человеком, — времени. Верно я говорю?
Атмосфера — это ореол, излучение, тепло, таинственность — всё, что одушевляет красоту и делает её живой.
Ах, дорогой мой, все, собственно, довольно легко – не надо только самим усложнять себе жизнь!
Принципы нужно нарушать, а то какое же от них удовольствие!
(Принципы нужно иногда нарушать, иначе от них никакой радости.)
– Героизм, мой мальчик, нужен для тяжелых времен, – поучительно заметил Ленц. – Но мы живем в эпоху отчаяния. Тут приличествует только чувство юмора.