Большинство храмов темны и холодны. Литургическая музыка помпезна и грустна. Священники одеваются в черное. Ритуалы прославляют пытки мучеников и соперничают в изображении жестокостей. Как если бы мучения, которые претерпели их пророки, были свидетельствами их истинности. Не является ли радость жизни лучшим способом отблагодарить Бога за его существование, если он существует? А если Бог существует, почему он должен быть мрачным существом?
Как сказать этому напыщенному всезнайке, что боги, его бог и другие, общаются со смертными когда, где и как угодно? Что им не нужны для этого храмы и священники?
Как объяснить ему, что боги, и его, и другие, не любят богомольцев?
Как объяснить, что мы, боги, предпочитаем атеистов или агностиков, разум которых способен воспринимать наши послания, в то время как набожные и верующие, закосневшие и в своей непробиваемой самоуверенности, не дают никакой возможности общаться с ними?
... изобретение людьми концепции Бога является лишь успокаивающим занавесом перед лицом головокружения, охватывающего их из-за бесконечной сложности того, что может находиться над ними.
Когда-то люди попытались соорудить башню, которая достала бы до облаков; за гордыню бог покарал их раздором, заставив говорить на разных наречиях. Великое здание, которое они возводили, разрушилось. Бог самодовольно ухмыльнулся и закурил.
Когда я был ребёнком, Библию заталкивали мне в глотку и это извратило мой взгляд на вещи. Нас учили: «Вы должны бояться Бога». Не думаю, что это нормально. Я скажу так: я не знаю, есть Бог или нет, но я не боюсь его. Я больше его не боюсь, и не хочу быть наказанным различными преградами, которые случились в моей жизни.
Души, даже очень развитые, получают огромные впечатления, когда они впервые могут иметь счастье быть во плоти и ощущать мир. Удовольствие иметь пять органов чувств — одно из самых сильных ощущений во Вселенной. Ах! Почувствовать поцелуй! Я даже испытываю ностальгию по запаху морского ветра или тонкому аромату розы.
— Ты веришь в Бога?
— В общем, нет. Не верю.
— Тогда зачем мы ходим в синагогу?
— А вдруг я ошибаюсь?
Каждый год на Земле рождаются миллионы людей. Они превращают тонны мяса, фруктов и овощей в тонны экскрементов. Они движутся, размножаются, а потом умирают. В этом нет ничего необычного, но именно здесь и заключается смысл жизни: Родиться. Есть. Двигаться. Размножаться. Сдохнуть.
В промежутке создаётся впечатление собственной важности, потому что мы с помощью рта издаём звуки, шевелим руками и ногами. Но вот что я скажу: мы мало что значим и мы вынуждены стать гнилью, а потом пылью.
— Вы просто добьете агонизирующее человечество. Оно много пожило. Оно написало 2222 на своих календарях, но на самом деле ему уже три миллиона лет. Оно страдает от ревматизма и рака. Я уверен, что если бы оно могло говорить, оно умоляло бы о том, чтобы его страдания прекратили. Это не преступление, это эвтаназия.
Люсьен далеко не убежден.
— Если это — быть богом... то я предпочитаю уволиться.
Я верую в Бога, но я равнодушен к религии. Религия создана для того, чтобы манипулировать и наказывать. Ибо настоящий Бог людей, даже людей церкви, это — деньги.
Cлайд с цитатой