В прежнее время книги писали писатели, а читали читатели. Теперь книги пишут читатели и не читает никто.
— Может, погуляешь со мной, когда позавтракаешь?
— Наверное, я сперва должен попробовать что-нибудь написать.
— Уже есть идеи?
— Идей полно... Хороших нет.
Год назад у меня был американский писатель из рода экспериментаторов, который хвалил мои книги за то, что он их не понимает, так как считал это доказательством их оригинальности.
Зачастую автор оказывает читателю плохую услугу, если написание книги становится для него актом очищения.
Писатель на автограф-сессии должен обнимать поклонниц так, чтобы они на него потом не подали в суд.
Самою полною сатирою на некоторые литературные общества был бы список членов с о значением того, что кем написано.
Мне понадобилось полвека, чтобы понять, что у меня нет литературного дара. Увы, к тому времени я уже был известным писателем.
Мэтр все это время стоял рядом и с сосредоточенным видом листал свою книгу в синей бумажной обложке. Книга оказалась захватанной до невозможности – на многих листах виднелись сальные пятна и какие-то грязные отпечатки, краска местами потекла, и руны были подправлены от руки обычными чернилами. На полях пестрели пометки, отдельные слова были подчеркнуты, а одно заклинание так вовсе замарано крест-накрест, и рядом стояла категоричная резолюция: «Фигня!»
Cлайд с цитатой