Словно между нами была натянута невидимая пуповина, питающая нас, позволяющая расти и дарить друг другу жизнь.
Но неизбежным образом проявилась и вторая сторона медали: в любой момент каждый из нас мог дернуть за эту пуповину, или перекрутить ее, или завязать узлом, даже не задумавшись, что тем самым медленно лишает воздуха того, кто находится на другом конце.
Я искала свою драгоценность, проболтавшуюся на моем запястье последние тринадцать лет. Неспособность этих часов долго находится на одном месте точно соответствовала неустойчивости моих отношений с человеком, их подарившим. Сколько раз они, щелкнув замком, улетали в сторону, противоположную той, куда перемещалась я сама, но мне и в голову не приходило махнуть на них рукой. Я не собиралась с ними расставаться, они были нужны мне. Опять-таки полное совпадение с нашими отношениями.
Любовь и ненависть разделяет тонкая линия. Любовь освобождает душу, но одновременно способна перекрыть ей кислород. Я продвигалась по этой туго натянутой проволоке с грацией слона, и голова склоняла меня в сторону ненависти, а сердце тянуло на половину любви. Это была напряженная работа, меня все время раскачивало, и иногда я терпела неудачу. Порой сдавалась надолго, но никогда — слишком надолго.
И никогда так надолго, как в этот раз.
Я не прошу, чтобы меня любили. Никогда не стремилась понравиться и не просила понять меня. Впрочем, меня никогда и не понимали. Когда я так себя вела, когда покидала его постель, вырывалась из объятий, вешала телефонную трубку и закрывала за собой дверь его дома, мне самой с трудом удавалось понять себя и нравиться себе. Но такая уж я есть.
Такой я была.
Я научилась не задавать вопросов, потому что он все равно не отвечал на них, а я не желала ничего знать. И не знала. Иногда, впрочем, все же спрашивала, но он отмалчивался, — подумав об этом, я пришла к выводу, что в определенном смысле мы оставались совершенно чужими людьми, близко знакомыми лишь в пределах этой комнаты. Нам удалось создать собственный мир, определить его правила и провести между нами черту: переступать её было нельзя, но в веселые дни разрешалось плясать вокруг неё.
Это жизнь, реальная жизнь. Рано или поздно вы сами поймете, что никто здесь не играет на в какие игры. Мы все стараемся просто жить и делать все, что в наших силах, чтобы жизнь была как можно нормальнее, как всякая другая жизнь в любой другой стране, в любом другом мире.
Отношения между двумя людьми похожи на растение: за ними надо ухаживать, поливать любовью, подкармливать заботой, прививать нежностью. Иногда растение болеет, у него осыпаются листья, оно чахнет. И очень важно вовремя принять меры: поговорить по душам, расставить приоритеты, чтобы ваш цветок снова наполнился силой. Ведь неухоженные отношения, к которым относятся невнимательно, часто умирают...
Люди, ради которых я жила, даже не подозревали о моем существовании, а я не знала ничего о тех, кто жил ради меня.
Хорошие отношения похожи на танец и строятся на тех же правилах. Партнерам вовсе не нужно крепко держаться друг за друга: запутанные, но радостные, быстрые и свободные, словно под ритм «Деревенского танца» Моцарта, они уверенно двигаются в такт. Крепко схватиться за партнера означало бы сковать, заморозить движение, сдержать его бесконечно меняющуюся красоту. Здесь нет места цепкой хватке и властной руке — лишь едва заметное, мимолетное прикосновение. Рука в руке, лицо к лицу, спина к спине — неважно, как именно мы танцуем. Мы просто знаем, что наш партнер движется в том же ритме, мы вместе вырабатываем структуру нашего танца и незаметно подпитываемся им.
Бывает, люди исчезают прямо у нас из-под носа или вдруг видят нас по-новому, даже если до этого не спускали с нас глаз. Случается, мы сами себя теряем из виду, если не были достаточно внимательны к себе.
Cлайд с цитатой