Социальная испорченность принимает окраску той социальной среды, где она развивается.
Чем ниже спускаешься в кругах общества, тем больше встречаешь искренних и благородных чувств.
Социальная испорченность принимает окраску той социальной среды, где она развивается.
Чем ниже спускаешься в кругах общества, тем больше встречаешь искренних и благородных чувств.
Светское общество изгоняет из своей среды несчастных, как человек крепкого здоровья удаляет из своего тела смертоносное начало.
Жадные до жира на сердцах управленцы,
Войны овощей в пределах одной клумбы,
Наркоманы, детоубийцы, извращенцы.
Всё это дело рук наших собственных джунглей.
В итоге дошло до того, что люди стали меня бояться. Они говорили, что я обладаю разрушающей энергетикой, как Ленин на броневике. Вскрывая острым словом все явные и скрытые пороки, я вызывала тем самым поток грязи в свою сторону, ведь такая правда никому не нравится. Многие привыкли жить, закрыв глаза и уши, боясь посмотреть реальности в лицо. Оголять свое тело на всеобщее обозрение нынче не стыдно, а вот обнажать истинные чувства – неприемлемо.
Сократ был безнравствен, Христос был безнравствен, обоих преследовали во имя социального строя, который они подрывали или улучшали. Когда кого-нибудь хотят изничтожить, его обвиняют в безнравственности.
... Я действительно была зла на общество, пока не поняла, что я сама его часть. Для меня употребление наркотиков делало меня настолько же мерзкой, каковым я и считала это само общество.... Казалось, весь мир интересуется лишь деньгами и хорошо сексом. А я хочу найти вещи получше, такие как счастье, любовь, забота... Вы должны стараться дисциплинировать себя, потому что после определенного возраста никто не будет делать это за Вас.
Как бы ни было величественно горе, общество всегда умеет умалить его, осмиять в эпиграмме; оно рисует карикатуры, бросая в лицо свергнутому королю оскорбления, якобы мстя за свои обиды; подобно юным римлянкам в цирке, эта каста беспощадна к поверженным гладиаторам; золото и издевательства — основа ее жизни... Смерть слабым! — вот завет высшего сословия, возникавшего у всех народов мира, ибо всюду возвышаются богатые, и это изречение запечатлено в сердцах, рожденных в довольстве и вскормленных аристократизмом.
Поэт мог бы залюбоваться прекрасной Акилиной, решительно все должны были бы бежать от трогательной Евфрасии: одна была душою порока, другая — пороком без души.