Но чувство значимости — ложно,
Мы верим в сказки вновь и вновь,
И думаем, что там, возможно…
Сердечко бьётся с наших слов.
Но чувство значимости — ложно,
Мы верим в сказки вновь и вновь,
И думаем, что там, возможно…
Сердечко бьётся с наших слов.
Мы в аллегории, где наша жизнь — вода,
толщ берегов земных грызущая при лживом
прогнозе штиля.
Если дальше рассуждать
в такой концепции — я часть того прилива.
Мы играли рэгтайм, потому что это музыка, под которую танцует Бог, когда его никто не видит.
Две бортами сдвинутых трехтонки,
Плащ–палаток зыбкая волна,
А за ними струнный рокот тонкий,
Как преддверье сказочного сна.
На снегу весеннем полукругом
В полушубках, в шапках до бровей,
С автоматом, неразлучным другом,
Сотня ожидающих парней.
Вот выходят Азии слепящей
Гости в тюбетейках и парче,
С тонкой флейтой и домброй звенящей,
С длинною трубою на плече.
И в струистом облаке халата,
Как джейран, уже летит она...
Из шелков руки ее крылатой
Всходит бубен – черная луна.
Страхи простились со мной только потому, что свет моего разума осветил нелогичность их существования.
Измученный собой и всем что мне
Мешает видеть ясный свет небесный
Вчера под вечер на скалу залез я
И там на ветром встрёпанной сосне
Стал ночи ждать, как люди ждут чудес,
Мистических, потусторонних знаков.
Все люди ждут. Напрасно ждут, однако.
Лишь я один на дерево полез.
Ну кто еще на дерево со мной?
Глядеть туда, где солнышко садится,
Как горизонт лазурный превратится
В зелёный, бледно-жёлтый, золотой,
Оранжевый, пурпурный и чернильный.
Вот пиршество Гармонии Всесильной!
И в день седьмой
Бог создал человека
по образу, подобью своему.
И, вдунув в грудь ему дыханье жизни,
зажёг очаг любви во тьме вселенной.
Так ты, по образу моей мечты,
был нежностью моей когда-то создан:
дала я легкость волн твоим ладоням,
чтоб было где играть моим дельфинам,
и свет, что неотступно возникал
в моих глазах при мысли о тебе,
я весь перелила в твои глаза;
и твоего нетронутого лба
коснулся голос мой неслышным вздохом;
зарей любви я осветила ярко
моей души тайник неосвещённый,
что до тебя был мрачен и заброшен...
Теперь он весь дрожит, тобой встревожен,
как мёдом сладостным пчелиный рой.
На пляже много гальки, много красивых камешков, но это просто галька. Время от времени наталкиваешься на настоящую драгоценность, подбираешь её, полируешь.
Я влюблён
в красоту
простых вещей,
которые тихо горят,
как рябина
в осеннем саду.
В молодости
мы мчимся
мимо них.
И только потом
открываем
настоящих друзей.