животные

Больнее всего — не когда животное уходит от болезни, а когда невзирая на любые усилия по спасению, ты понимаешь, что оно не хочет жить...

— Лошадь! Смотрите!

— Где? Но это же ворона!

— Чуть пониже.

— Но под вороной ничего нет.

— Да, есть!

— Я уже и вороны не вижу.

— Но вы видите лошадь?

— Вижу!

— Ворона над над ней.

— А-а, вижу ворону.

Доктор Урбино упорно не признавался, что терпеть не может животных, и отговаривался на этот счет всякими научными побасенками и философическими предлогами, которые могли убедить кого угодно, но не его жену. Он говорил, что те, кто слишком любит животных, способны на страшные жестокости по отношению к людям. Он говорил, что собаки вовсе не верны, а угодливы, что кошки — предательское племя, что павлины — вестники смерти, попугаи ара — всего-навсего обременительное украшение, кролики разжигают вожделение, обезьяны заражают бешеным сластолюбием, а петухи вообще прокляты, ибо по петушиному крику от Христа отреклись трижды.

Когда мне возражают, что животное — это не личность, то я отвечаю, что личность начинается именно там, где каждое из двух существ играет в жизни другого существа такую роль, которую не может сразу взять на себя ни один из остальных сородичей. Другими словами, личность начинается там, где впервые возникает личная дружба.

— Животные большей частью бывают грустные, — продолжала она. — И когда человек очень грустен, грустен не потому, что у него болят зубы или он потерял деньги, а потому, что он вдруг чувствует, каково все, какова вся жизнь, и грусть его настоящая, — тогда он всегда немножко похож на животное, тогда он выглядит грустно, но в нем больше настоящего и красивого, чем обычно.

— Скажите, а почему в клетке у тигра капкан?

— А вдруг вернётся!

Если Бог не хотел, чтобы мы ели животных, то почему он сделал их из мяса?

— Скажите, как вы относитесь к редким животным?

— Ну я там не знаю про редких животных, но у меня соседка по парадной — вот она редкая сука…

Человек — единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.

Растения лучше животных, они на смерти сразу расти начинают, без всякого переходного нэпа, превращают труп в цветы свои крошечные.