забвение

Я люблю тебя. Знаю, любовь — это лишь крик в пустоту, и забвение неизбежно. Что мы все обречены, и что однажды все наши труды обратятся в прах. Знаю, что Солнце поглотит нашу Землю. Но я влюблён в тебя.

... Те, кто предает забвению историю, обречены пережить ее заново.

Я хочу сказать, что наступит время, когда мы все умрём. Жизнь была до людей, будет она и после. Это может случиться завтра, а может и через миллион лет. И, когда мы умрём, некому будет помнить о Клеопатре или Мохаммеде Али, или о Моцарте, не говоря уже о нас. Забвение неизбежно.

Вечное забвение дарует нам отпущение всех грехов.

Что забыто, не всегда бывает потеряно...

Странно, думаю я, сколько убитых видели мы во время войны — всем известно, что два миллиона пали без смысла и пользы, — так почему же мы так взволнованы одной смертью, а о тех двух миллионах забыли? Но, видно, всегда так бывает...

Я печально покачала головой. Ни единого упоминания о том, что она была любящей матерью. Отличной подругой. Сестрой. Дочерью. Лишь имя и безликие даты. Что не так с этим миром? Миром, где фамилия Кенсингтон делает тебя любимчиком судьбы, а фамилия Рэй — пушинкой, унесенной в забвение. Я сосредоточено смотрела на могилу Веры. Я не позволю забыть о тебе, Вера.

Осеннее кладбище – зрелище из особых. Царский пурпур и утонченная позолота листвы, королевские поминки по лету на фоне торжественной суровости вечнозеленых туй – верных кладбищенских плакальщиц. Серый гранит надгробий, бронза мемориальных надписей, дымчатый мрамор обелисков, черный базальт монументов, скромный туф поминальных плит. Строгость аллей и буйство красок, вспышки чахоточной страсти и разлитая в воздухе печаль. Кладбищам больше всего идет осень. Не весеннее буйство жизни, кажущееся стыдным в местах упокоения, не знойная истома лета, даже не зимний саван – осень, порог забвения.

У тебя, мама, тоже чудесная память. Ты отлично все забываешь.

Обладающие хорошей памятью о многом легче забывают.