я

Если я осуждаю человечество слишком много, то это от того, что слишком хорошо знаю себя.

Либо я знаю, что нужно что-то там сделать, но вот руки все как-то не доходят, либо я бьюсь изо всех сил над чем-нибудь таким, о чем в конечном итоге сильно пожалею.

И я понял, зачем нужен советчик: чтобы сказать тебе, чего именно делать не следует.

Моё тело принадлежит мне; вернее, я принадлежу своему телу.

Я — изо всех сил — улыбнулся. И почувствовал это — как какую-то трещину на лице: улыбаюсь — края трещины разлетаются все шире — и мне от этого все больнее.

Я как «Кола» — там, где праздник, там и я!

Я люблю пасмурную погоду прежде всего потому, что в эти часы никто не мешает думать. Можно подумать обо всем на свете. О том, что тебя волновало когда — то или тревожит теперь. О том, что сбылось, а что — нет. О том, чего ты ждешь в жизни и что ты можешь дать ей. О целях и идеалах. О достигнутом и желаемом.

Я в стельку трезвый, запредельно пьян.

В шутку убит, по-настоящему жив.

Я искал слабости и нашел ее, но слабость убивает силу, потому что слабость хочет жить и наслаждаться, а сила умеет отказаться от наслаждений и умереть.

Её новое, истинное «я», простое и строгое, было упоительнее прежних. Я понял, чего мне до сих пор недоставало: сознания, что она такая, как все, что она доступна.