Восток

Великий Хан, обращаюсь к вам, как та, что приехала сюда, исполненная страха. Я не знала вашего народа, все было таким чужим. Но теперь я знаю, что мужество и честь проживают в этих юртах. Я ценила вашего сына, он был моей надеждой. Что хорошего в стремлении умереть, единожды увидев землю, где садится солнце, если жизнь прекрасна там, где солнце встает? Сколько еще родителей должны оплакать своих сыновей, сколько женщин должны овдоветь? Ваш сын хотел положить конец войне, теперь вы можете исполнить его последнюю волю.

Не вам судьбы России разбирать!

Неясны вам ее предназначенья!

Восток — ее! К ней руки простирать

Не устают мильоны поколений.

И властвуя над Азией глубокой,

Она всему младую жизнь дает,

И возрожденье древнего Востока

(Так бог велел!) Россией настает.

То внове Русь, то подданство царя,

Грядущего роскошная заря!

Очень странная страна Ливан. По незнанию представляется выжженной и пустынной: руины, французы, жара, дикие, заросшие арабы в халатах и козы. Я учусь тут арабскому у водителей и посудомоек. Харкающийся язык, по крайней мере, у посудомоек. Сухой. Как ветер с песком. У них нет «вы», но все «любимые». Везде Аллах. Проникновение Аллаха в жизнь правоверного раз в тысячу больше, чем Христа – в католическую. Базарный язык, но с изысками. Нет у них «доброго утра». Есть утро светлое, сметанное, жирное, денежное, жасминовое, сладкое, в конце концов, но доброго – нет. Поэзия, с базарными отзвуками. «Приятного» аппетита нет тоже, арабы, похоже, не фанаты сдержанности. Им вообще понятие аппетита чуждо: кушать тут рады всегда, потому пожелания к еде здесь звучат как «да будет еда твоя вкушена с радостью и здоровьем», а пророк у них так и сказал – если что упадет во время еды, подбери и сожри, чтоб не досталась еда шайтану, и пальцы оближи, потому что не знаешь ты в каком куске пищи – благодать. Очень жирно, очень сладко, очень щедро...

... Жизнь без любви — цветок без аромата, как говорят на Востоке.