— Ну... и что будем делать?
— Ээээ... ничего.
— Ничего?
— Да, это и делают влюблённые.
— Ничего?
— Ничего... но в этом есть и плюсы — мы будем делать это вместе.
— Ну... и что будем делать?
— Ээээ... ничего.
— Ничего?
— Да, это и делают влюблённые.
— Ничего?
— Ничего... но в этом есть и плюсы — мы будем делать это вместе.
Но если для влюблённых неизбежно
Страданье и таков закон судьбы,
Так будем в испытаньях терпеливы:
Ведь это для любви обычной крест,
Приличный ей, — мечты, томленья, слёзы,
Желанья, сны — любви несчастной свита!
Я верю, все люди когда-нибудь будут согреты друг другом,
Влюблённый влюблённым...
Говорят, когда встречаешь свою суженую, время замирает, и это правда... Но все упускают, что потом оно пускается во весь опор, навёрстывая упущенное...
Я вспоминаю персидскую газель, где влюбленный воспевает нежную кожу своей возлюбленной. «Когда она пьет красное вино, видно, как оно струится в ее горле».
Горе сердцу, которое льда холодней,
Не пылает любовью, не знает о ней,
А для сердца влюбленного — день, проведённый
Без возлюбленной, — самый пропащий из дней!
Если бы влюблённые, прежде чем отправиться в открытое море семейной жизни, умели договариваться на берегу о своих обязанностях и привилегиях, то кораблекрушений было бы значительно меньше.
Влюблённые, как два химических вещества, по отдельности безобидны, но, оказавшись рядом, взрывоопасны. Они жаждали друг друга всегда и везде, даже сидя рядом на лекции, незаметно (им так казалось) трогали, дразнили друг друга, изнемогая. Весь мир, громоздко суетящийся вокруг, казался лишь хитроумным препятствием к тому, чтобы уединиться, насытиться, извлекая из слияния тел космическое счастье.
Мы так смеялись, что болел живот, или долгие километры соприкасались ладонями. А ты знаешь, что можно испытать оргазм, если гладить ладонь?
Влюблённые бесстрашны и отважны. Они как птицы пролетают самый яростный огонь, не опалив крыльев. Но едва любовь умирает, силы оставляют птицу, и она сгорает.