вера

Я понимаю, что слова не могут сдвинуть горы, но они могут привести в движение людские массы — история знает тому примеры. Люди всегда охотнее сражаются и умирают во имя слов, нежели ради чего-то другого. Слова формируют мысли, возбуждают чувства и приводят к действиям. Они убивают и оживляют, калечат и исцеляют. Если профессия итератора меня чему-нибудь и научила, так это тому, что люди слова — священники, проповедники и мыслители — играют в истории более значительные роли, чем военные лидеры или государственные деятели.

Лишь в наших сердцах рождается муза, где Господь начинает веровать в нас.

Ни один верующий не позволит этим или им подобным аргументам поколебать себя в своей вере. Верующий хранит определённую нежную привязанность к содержанию религии. Конечно, существует несчетное множество других, которые не являются верующими в том же самом смысле. Они повинуются предписаниям культуры, потому что робеют перед угрозами религии, и они боятся её, пока вынуждены считать её частью ограничивающей их реальности.

Mais c’est a ceux

Qui se levent

Qu’on somme «d’espoir»

Dont on dit qu’ils saignent

Sans un aurevoir, de croire

Коли тобі важко

Дихати, значить ти дуже високо...

Коли тобі тісно

На площі, нас більше, ніж було до того...

Коли тобі душно,

Скоро весна, і не буде так слизько...

Хіба ти не віриш?!

Дивися, а правда, насправді, так близько...

Когда тебе сложно

Вздохнуть — ты, значит, очень высоко.

Когда тебе тесно

На площади больше нас, нежели было до того.

Когда тебе душно -

Скоро весна и не будет так скользко.

Разве не веришь?

Смотри, ведь правда к нам совсем близко.

— Я не знаю, что такое душа.

— Бедняжка. Никто не знает, что такое душа. Вы верующий?

— Только ночью.

Я ему верю. Верю даже тогда, когда он называет меня ее именем, видит, вместо моего, ее лицо. Он прикасается — нет, не ко мне, а к тому что потерял.

Чем развитее народ, тем развитее его религия, но с тем вместе, чем религия дальше от фетишизма, тем она глубже и тоньше проникает в душу людей. Грубый католицизм и позолоченный византизм не так суживают ум, как тощий протестантизм; а религия без откровения, без церкви и с притязанием на логику почти неискоренима из головы поверхностных умов, равно не имеющих ни довольно сердца, чтоб верить, ни довольно мозга, чтоб рассуждать.

Когда во что-то искренне веришь, даже во что-то воображаемое, это начинает существовать.

— ... Если нет веры — нет ничего.

— Весьма непрочная основа.