страдания

(...) я не слишком уверен, будто лишения действительно совершенствуют душу, зато точно знаю, что они обостряют чутьё.

Как все-таки несправедливо устроена эта самая наша «небесконечная жизнь». Сколько бесполезных, никому не нужных людей живет на свете, недоумков, хамов, убийц, воров, дармоедов, рвачей, а хорошего человека вот нашла смерть, измучила болезнью, иссушила в нем соки, истерзала страданием и убила. Неужто это по-божески? — святой должен страдать за грешных, и грешные, видя муки святого, должны терзаться и обретать его облик? Но что-то много страдают мученики и мало действуют их страдания на человеческий мусор. Он чем был, тем и остался...

Бывает такое, что обратной стороной желания собственного счастья является желание страдания другому...

Врач обязан облегчать человеческие страдания.

Через несколько часов погаснут звезды, и над нами вспыхнет огненный шар. И опять, как жуки на булавках, будем подыхать...

— Дормамму, я пришёл договориться!

— Ты не сможешь так вечно.

— Смогу, ещё как! Отныне нас ждёт одно и то же: ты убил — я появился снова. И так далее.

— Значит, ты целую вечность будешь умирать.

— Да. Тем временем людской род будет жив.

— Но ты будешь страдать.

— Врачи с болью на «ты».

Как меня тогда скрутило, не объяснить тому, кто сам такого не пережил. Наши страдания не поддаются обобщению. Каждый из нас — человек особенный и страдает как-то по-своему... в наслаждениях люди схожи, но в страдании своём каждый неповторим.

... легче плакать, чем страдать

Без всяких признаков страданья.

И должен ли прочесть я эти сотни книг,

Чтоб убедиться в том, что в мире всё страдало

Всегда, как и теперь, и что счастливых мало?

Но у отстраненности была и опасная сторона. Су Кьи видела тех, кто стал узником собственных страданий, построив из них неприступную крепость. Некоторые проводили в таких цитаделях всю жизнь.