Зачем на друга обижаться? Пройдет обида вскоре.
Жизнь такова: сегодня — радость, а завтра — боль и горе.
Обида друга — не обида, не стыд, не оскорбленье;
Когда тебя он приласкает, забудешь ты о ссоре.
Ужель одно плохое дело сильнее ста хороших?
Ужель из-за колючек розе прожить всю жизнь в позоре?
Ужель искать любимых новых должны мы ежедневно?
Друг сердится? Проси прощенья, нет смысла в этом споре!
— В детстве, когда родители ругались, я пряталась под одеялом, боялась вылезать оттуда. Стала старше и поняла, они друг без друга не смогут, как бы сильно не ругались.
— Разве не здорово?
— Но иногда им лучше отдыхать друг от друга. Чувства станут лишь сильнее. Расстояние делает любовь сильнее.
... И вот ссора становится не исключением, а нормой. Неожиданно осознаешь, что ругань — единственный способ общения, а единственная альтернатива — обиженное молчание.
Интересно, злится ли он еще на меня? Даже нельзя сказать, что это была исключительно его вина. Если быть честной, мне даже извинения не нужны... Все, что я хочу от него услышать — «Приходи завтра, если у тебя есть время». или нечто подобное, и тогда все будет хорошо. Все проблемы решились бы сами, если бы он это сказал.
Да, в жизни любой пары бывают «аварии», но, когда спускает колесо, вы же не выбрасываете на свалку машину.
Как трудно мне с тобою говорить с другого берега реки,
Ни слов не разобрать, ни разглядеть, что говорят твои глаза.
И под воду yходят дpyг за дpyгом пониманья остpовки,
Все дальше к гоpизонтy отстyпает отчyжденья полоса.
Жизнь слишком коротка, а время слишком драгоценно, чтобы тратить его на глупые ссоры.
Они церемонно вышли, гордо задрав головы и не глядя друг на друга. Девочки захихикали. Я тоже не особенно испугался. Я сел, обхватив руками голову, над оставленным листком и некоторое время краем уха слушал, как в коридоре могуче рокочет бас Федора Симеоновича, прорезаемый сухими гневными вскриками Кристобаля Хозевича. Потом Федор Симеонович взревел: «Извольте пройти в мой кабинет!» — «Извольте!» — проскрежетал Хунта. Они уже были на «вы». И голоса удалились. «Дуэль! Дуэль!» — защебетали девочки. О Хунте ходила лихая слава бретера и забияки. Говорили, что он приводит противника в свою лабораторию, предлагает на выбор рапиры, шпаги или алебарды, а затем принимается а-ля Жан Маре скакать по столам и опрокидывать шкафы. Но за Федора Симеоновича можно было быть спокойным. Было ясно, что в кабинете они в течение получаса будут мрачно молчать через стол, потом Федор Симеонович тяжело вздохнет, откроет погребец и наполнит две рюмки эликсиром Блаженства. Хунта пошевелит ноздрями, закрутит ус и выпьет. Федор Симеонович незамедлительно наполнит рюмки вновь и крикнет в лабораторию: «Свежих огурчиков!»
Если мужчина кричит на женщину, в 95% случаев он должен на самом деле говорить: «Почему ты не можешь быть моей мамой? Стань моей мамочкой!».
Cлайд с цитатой