Петровы поняли, что слишком сильно залили соседей снизу, только когда бабка снизу перестала стучать по батарее.
соседи
А я считаю, что нечего было с самого начала и улыбаться. Надо было сказать: «Вы хотите быть врагами — тогда бойтесь!» Вот теперь бойтесь, потому что вы в НАТО, и вот теперь... мы были хорошими соседями, не очень удобными, очень большими, с трудной историей, а вот теперь, поскольку вы в НАТО — вы боитесь, потому что вы являетесь наконечником копья, который в любой момент может быть сломан, если вдруг будет кризис.
– Есть у меня причины не убивать тебя?
– Нет. В этом-то и проблема, да? Мы взорвали вашу шахту – вы сожгли мой дистрикт дотла. У нас все причины убить друг друга. Хочешь меня убить – стреляй. Давай, порадуй Сноу. Мне уже надоело уничтожать его рабов.
– Я ему не раб.
– А я да. Поэтому я убила Катона. Он убил Цепа. А Цеп убил Мирту. Смерть так и идёт по кругу. А кто в выигрыше? Только Сноу. А мне надоело быть пешкой в его игре. Дистрикт двенадцать, дистрикт два – нам незачем воевать, войну нам навязал Капитолий. Зачем нам быть врагами? Мы соседи. Мы семья.
— Если бы мне пришлось тут жить, я бы застрелилась.
— Это вряд ли. Ты бы покрасила дверь в цвет взбесившейся лососины, поставила бы на газоне пару розовых фламинго и планомерно доводила бы соседей до исступления.
— Соседи начнут сплетничать!
— Отлично, а потом они научатся рисовать картинки на стенах пещеры и цивилизация продвинется вперед.
В любви к соседу есть свои плюсы. Приходится приходить домой пораньше. Раньше я не приходила домой, пока не напьюсь.
Григорий Борисович держался замкнуто. Загорать и купаться он не любил. Когда его приглашали ловить рыбу, отказывался:
— Увы, я не Хемингуэй. И даже не Аксаков...
— Ну и тип, — говорили соседи.
— Слов много знает...