система

— Скажите прямо, что вы ищете.

— Дефекты.

— Ни одного убийства за шесть лет. Какие дефекты? Система…

— Безупречна. Я согласен. Если дефект и есть, то он в людях. Это уж как всегда.

Вся твоя жизнь — это борьба с системой. Причем ты с ней борешься, а она на тебя даже внимания не обращает. Она, как только ты останавливаешь ее на улице и начинаешь выдавать прямо в глаза все, что думаешь, демонстративно поворачивается к случайному прохожему и спрашивает, который час, гася весь твой пафос и оставляя тебя наедине с твоими протестными настроениями.

В мире нет ничего, про что можно было бы с уверенностью сказать: это так и никак иначе. Судить о чем-либо мы можем, выбрав определенную систему понятий. Но при ее изменении, как при смене угла зрения, меняет очертания и сама истина.

Очень много людей неспособны обнаружить свои таланты: система расставляет свои приоритеты, она поощряет одни таланты и маргинализирует большинство других.

На жалобы относительно физического и духовного калечения, преждевременной смерти, истязаний чрезмерным трудом он отвечает: как могут терзать нас эти муки, если они увеличивают наше наслаждение (прибыль)?

Эти люди хотят сделать тебя слабым, чтобы держался в рамочках, выполнял их правила, жил, как они велят. Хотят победить, но не тем, чтобы самим быть сильнее, а тем, чтобы тебя слабее сделать...

Выбора-то никакого у нас нет. Раньше всегда была какая-то богема, творческий андеграунд, куда можно было уйти, если выяснялось, что мейнстрим не для тебя. Ну, или там преступный мир, или религия, наконец. А сейчас — ничего, одна система, всё остальное куда-то подевалось. И людям остаётся выбирать между системой и... и смертью, получается. И ничего не поделать, из этого круга не вырвешься.

У нас система: он меня тащит, а я — тащусь.

... прокуратура и адвокатура – это как два ножа, которые беспрерывно точатся друг о друга. Чем изощреннее адвокаты, тем изощреннее – со временем – становятся прокуроры. Это их работа. И мы понимаем это. И ценим. Точно так же и я наступаю на хвост сыску, не давая им расслабиться и указывая на ошибки, – и они ненавидят меня за это.

Система не может отсидеться, прячась от революции за лживыми утверждениями. Она уязвима, ее можно обезоружить и победить.