секреты, тайны

Ты знаешь, что я ненавижу тайны. Подруги не лгут. Мы ведь подруги?!

У каждого из нас есть свое собственное чудовище, притаившееся в засаде.

Не проси — ни словом, ни видом я секретов весны не выдам.

Потому что для них давно я словно вечнозеленая хвоя.

Секрет остаётся секретом, пока его не расскажут кому-то ещё.

Но особенная близость вовсе не подразумевает, что нужно говорить друг другу все. Все, что думаешь. Все, что знаешь. В семейной жизни, особенно в семейной жизни, наоборот, нельзя говорить о чем-то, обнажать какие-то вещи, что-то непременно надо держать при себе. Есть в близости людей заветная черта, ее не перейти влюбленности и страсти, пусть в жгучей тишине сливаются уста, а сердце рвется из груди от любви на части... Чрезмерная откровенность делает людей, живущих в браке, неинтересными друг другу. У каждого должны быть свои тайны, секреты, особенно некоторые вещи обязательно должны оставаться недосказанными...

— И запомни: всё, что мы друг другу рассказали, это секрет.

— Санёк, ты же знаешь... Я могила. Могила могил!

Когда я слышу, как человек уверяет, будто он «обыкновенный, честный, простецкий малый», я нисколько не сомневаюсь, что в нём есть заведомое, а возможно даже, чудовищное извращение, которое он решил скрыть, — а его притязания быть «обыкновенным, честным, простецким» лишь способ напомнить себе о своей постыдной тайне.

Бредешь в лесу, не думая, что вдруг

Ты станешь очевидцем некой тайны,

Но все открыл случайный взгляд вокруг —

Разоблачения всегда случайны.

В сосновой чаще плотный снег лежит,—

Зима в лесу обосновалась прочно,

А рядом склон сухой листвой покрыт,—

Здесь осени участок неурочный.

Шумят ручьи, бегут во все концы,—

Весна, весна! Но в синеве прогретой

Звенят вразлив не только что скворцы —

Малиновка,— уж это ли не лето!

Я видела и слышала сама,

Как в чаще растревоженного бора

Весна и лето, осень и зима

Секретные вели переговоры.