самопожертвование

Высокие чувства, благородные порывы, бесшабашная смелость, отчаянная жертвенность — это всё прекрасно. Но должна быть причина. Настоящая. Иначе все твои светлые устремления — не больше чем глупость.

Прежде чем один из учеников Будды стал монахом, он встретил прекрасную девушку и просто потерял голову от любви к ней. Будда спросил — «Как сильно ты ее любишь?». А он ответил, что превратился бы в каменный мост, и вытерпел бы пятьсот лет под ветром, пятьсот лет жары, пятьсот лет проливных дождей, и лишь просил, чтобы девушка порой ходила по этому мосту.

Я любила, а когда любишь, то готов на всё. Понимаешь, на всё. Даже жизнь отдать.

Если ты её действительно любишь, дай ей то, что ей больше всего нужно, не ставя никаких условий. И не жди за это награды.

Мы не жертвуем теми, кого любим; наоборот, мы жертвуем всем ради них.

Есть нечто большее в том, чтобы любить кого-то. Любовь не сводится к тому, чтобы сделать себя счастливым. Ты должна хотеть, чтобы он был счастливее тебя.

Разве объяснишь, почему люди, не умеющие плавать, бросаются с моста за утопающим?

— Мы здесь для того, чтобы защитить Скотта. Мы стараемся сражаться за него.

— Я уверен, так и есть. Я уверен, вы убьёте за него. Но вы готовы умереть за него?

Какая мать не пожертвует собой и кем угодно еще ради счастья своей дочери?

— А вы кто?!

Грех было не выступить перед таким благодарным слушателем.

— Две скромные послушницы из монастыря Святой Валины Смиренницы, пожранной драконом прямо у порога ее кельи, но через год и три дня явившейся своим сестрам для божественного откровения. Добровольно отрекшись от всего мирского, мы пять лет провели в монастырских стенах, молясь и в меру своих скромных сил помогая страждущим, а теперь паломничаем, понимаете ли, по дорогам, изыскивая любую возможность принестись в жертву, ибо в этом и состоит наша священная цель — добровольно скормиться драконам, василискам, кракенам и прочим гадам, из чьих желудков мы вознесемся прямиком на небеса. — Я благочинно сложила ладони перед лицом, возведя глаза к вожделенному приюту. Противоположное направление Вересового взгляда говорило о том, что он с куда большим удовольствием провалился бы к мракобесам, лишь бы не слышать, что я несу. — Итак, где гнусный ящер?