роман (литературный жанр)

Когда после чтения по теории семиотики принимаешься за роман, ощущение такое, будто бежишь с пустыми руками после того, как побегаешь с гантелями.

Если жизнь закручена похлеще романа, во что превращается роман?

В наш век романы пишут именно потому, что их в жизни больше уже не бывает.

Герои моего романа — мои собственные возможности, которым не дано было осуществиться. Поэтому я всех их в равной мере люблю и все они в равной мере меня ужасают; каждый из них преступил границу, которую я сам лишь обходил. Именно эта преступная граница (граница, за которой кончается моё «я») меня и притягивает. Только за ней начинается таинство, о котором вопрошает роман.

Роман — не вероисповедание автора, а исследование того, что есть человеческая жизнь в западне, в которую претворился мир.

Человек, будь то джентльмен или леди, не получающий удовольствия от хорошего романа, должен быть безнадёжно глуп.

Люди хотят жить, как герои романов, и герои романов, как люди.

Роман — это покаяние человека, ни в чем не повинного.

... Роман воплотился в жизнь и обрёл бессмертие, ибо что же есть бессмертие, если не благодарная и долгая память?

Хороший роман говорит правду о своем герое, плохой — о своем авторе.

Если дождливое утро лишало их других развлечений, они, невзирая на сырость и грязь, непременно встречались и, закрывшись в комнате, читали роман. Да, да, роман, ибо я вовсе не собираюсь следовать неблагородному и неразумному обычаю, распространенному среди пишущих в этом жанре, — презрительно осуждать сочинения, ими же приумножаемые, — присоединяясь к злейшим врагам и хулителям этих сочинений и не разрешая их читать собственной героине, которая, случайно раскрыв роман, с неизменным отвращением перелистывает его бездарные страницы. Увы! если героиня одного романа не может расчитывать на покравительство героини другого, откуда же ей ждать сочувствия и защиты?