— Не понимаю я все эти разговоры о ревности. Зачем завидовать тому, что владеет им кто-то другой? Почему не пойти и не отнять?
— Не бывает, что бы было все так просто.
— У меня бывает... обычно...
— Не понимаю я все эти разговоры о ревности. Зачем завидовать тому, что владеет им кто-то другой? Почему не пойти и не отнять?
— Не бывает, что бы было все так просто.
— У меня бывает... обычно...
Имея внешность серой мыши, ревновать мужчину к красотке не просто глупо, но абсурдно! Все равно что негодовать: почему человек предпочел новенький, лакированный BMW, нежели скромную, отечественную «Ладу».
— Это была не любовь!
— Что? Как ты можешь такое говорить?
— Потому что Бендер умеет любить. И любовь нельзя разделить со всем миром! Любовь подозрительная, бедная, боязливая, она... она жадная... Друзья мои, не бывает великой любви без великой ревности! Я люблю вас, мясные мешки!
— У нас гости. Пенни.
— Пенни? Кто этот Пенни?
— Чарльз Пеннингтон. Я тебе о нём рассказывала. Мой бывший жених.
— Бывший жених? Что он здесь делает? Я сверну ему шею!
— Глупый, ты же не ревнуешь к Пенни!
— К твоему сведению, я ревную к любому человеку, который отвлекает тебя от меня хоть на секунду.
Ревность? Не начинается ли она с осознания того, что один из любящих должен умереть раньше другого?
В последнее время то, что она принадлежала не только ему, доводило его до безумия. А ведь совсем еще недавно он был убежден, что его ничуть не трогает то, что каждый вечер она ложится в постель с другим мужчиной. Ему казалось, что этот человек, овладевающий ею, как только у него возникает желание, является как бы фрагментом ее биографии, которая сложилась, когда его, Якуба, в её жизни еще не было. Просто мужчина этот появился у нее до гигантского метеорита, которым является, разумеется, он, Якуб.
И он верил, что мужчина этот вскоре исчезнет. Как динозавр.
Эти припадки ревности, в последнее время все чаще и чаще находившие на нее, ужасали его и, как он ни старался скрывать это, охлаждали его к ней, несмотря на то, что он знал, что причина ревности была любовь к нему.
Сейчас ты впервые влюбилась, и в итоге на свет появилось ещё одно отвратительное чувство: ревность.
... никакими извинениями женскую ревность не погасить. И если под рукой нет железобетонных аргументов, молчание — лучший друг мужчины.
Я вновь, подобно титанам, влюблён,
К вечерней звезде иду на поклон,
Но эта костлявая птица опять
Желает прочность любви испытать.
Ты, ревность, клюв орошая в крови,
Свежую печень по-прежнему рви.
Не улетай, хоть истерзан я весь,
Коль та, что ко мне привлекла тебя, — здесь.