религия, церковь

Я осуждаю христианство. Я выдвигаю против христианской церкви страшнейшее из всех обвинений, какие только когда-нибудь бывали в устах обвинителя. По моему, это и есть высшее из всех мыслимых извращений; оно имело волю к последнему извращению, какое только было возможно. Христианская церковь ничего не оставила не тронутым своей порчей, она обесценила всякую ценность, из всякой истины она сделала ложь, из всего честного — душевную низость. Осмеливаются еще мне говорить о ее «гуманитарных» благословениях.

Все, что я вижу пришло в упадок: религия — модная замена вере, искусство — болезнь, любовь — иллюзия.

К числу «ведьм» Христианская церковь того времени относила всех женщин-учёных, женщин-священников, цыганок, любительниц мистики и природы, собирательниц трав, вообще любую женщину, «высказывающую подозрительное пристрастие к миру Природы». Повитух тоже убивали — за их еретическую практику использовать различные снадобья для облечения болей у рожениц. По утверждениям Церкви, эти страдания даны им свыше как наказания Господне за первородный грех Евы, посмевшей вкусить от Древа познания. За три века охоты за ведьмами церковь сожгла на кострах пять миллионов женщин!

Пропаганда и кровопролитие дали свои плоды. Сегодняшний мир — живое тому доказательство.

Женщинам, считавшимся прежде воплощением священного духовного начала, запрещено занимать высокие должности. На свете не существует женщин-раввинов, католических священников, исламских муфтиев. Считавшимся некогда священный акт естественного сексуального слияния мужчины и женщины, через которые оба они соединяются не только телом, но и духом, ныне признан постыдным. Мужчины в сутанах и рясах боятся даже собственных вполне естественных сексуальных порывов, считают их происками самого дьявола, который совращает их через свою верную пособницу... женщину.

Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация. А высшая идея на земле лишь одна и именно – идея о бессмертии души человеческой, ибо все остальные «высшие» идеи жизни, которыми может быть жив человек, лишь из одной неё вытекают.

Они умели жить с природой в согласии, в ладу. Не лезли из кожи вон, чтобы провести грань между человеком и животным. Эту ошибку допустили мы, когда появился Дарвин. Ведь что было у нас: сперва обрадовались, поспешили заключить в свои объятия и его, и Гексли, и Фрейда. Потом вдруг обнаружили, что Дарвин никак не согласуется с нашей религией. Во всяком случае, нам так показалось. Но ведь это глупо! Захотели немного потеснить Дарвина, Гексли, Фрейда. Они не очень-то поддавались. Тогда мы принялись сокрушать религию. И отлично преуспели. Лишились веры и стали ломать себе голову над смыслом жизни. Если искусство — всего лишь выражение неудовлетворенных страстей, если религия — самообман, то для чего мы живем? Вера на все находила ответ. Но с приходом Дарвина и Фрейда она вылетела в трубу. Как был род человеческий заблудшим, так и остался.

— Не сдавайтесь, пока не падет последний враг нашего Господа!

— Что-то у Господа слишком много врагов…

... так как почти сразу же он заявил Тарру, что Бога не существует, будь Бог, к чему бы тогда нужны попы.

И как я сразу не догадался... Если женщина зовет тебя неизвестно куда, она зовет тебя к Иисусу... Конечно, к Иисусу.

Религия не бывает ни истинной, ни ложной, она просто предлагает определённый образ жизни.

— У вас несчастный вид.

— Я несчастен. Мне надоели люди, которые прикрывают религией мерзости, которые они совершают.