пассажиры

— Что-то вы бледный, мистер Бонд.

— Я всегда был очень нервным пассажиром.

— Да, мужчины не любят, когда их возят.

— Мужчины не любят, когда их прокатывают.

Облокотившись о перила, я наблюдал за тем, как из этих дверей появляются пассажиры. Это было интересно. Кое-кто из прибывающих пассажиров оглядывал лица ожидающих в поисках родственников, но большинство никто не встречал. Эти выходили, изобразив на лице нечто предназначенное для собравшейся толпы, какое-нибудь выражение, приданное лицу за секунду до того, как перед ними раздвинулись двери. Одни пытались показать, что спешат, словно их где-то срочно ждут: мол, они такие важные, что дело требует их постоянного присутствия. Другие казались беззаботными, простодушными и счастливыми, словно не ведая о том, что на них направлены пятьдесят или шестьдесят пар глаз — на них одних, пусть хотя бы на пару секунд. Что, конечно, было не так — в смысле, как они могли не ведать. Полоса между перилами и дверьми походила на подиум, где модели играют разные роли, принимают разные обличья. Облокотившись о перила, я наблюдал этот парад: один персонаж за другим, все до того скованные, условные, фальшивые.

Я беспристрастный Шерлок Холмс,

Набивший трубку:

Теперь я вижу вас насквозь -

Слова, поступки.

Я как младенец Иисус

Наполнен светом.

Скажи мне — да, и я взорвусь,

Спасу планету.

Вам всем, поверьте, крупно повезло:

Бывают дни, я делаю назло.

Я мог бы сеять смерть, взрывая мир, -

Сегодня я обычный пассажир.

Когда пассажиры вспоминают о машинисте, значит, он допустил ошибку. «Эй, ты, не дрова везешь!» Если всё хорошо – машиниста как бы нет.