— Стакан виски на завтрак?
— Сглаживаю эффект от кокаина.
My legs broken, my back is weak
Those words got whispered, those words meant nothing
Someone peel the skin. from the back of my neck
It's time to get up now, it's time to go
Everything I touch, it rots away
I can build a life, out of this cures
The use wears off, like drying blood
My flesh is healthy, I can survive.
И как бы мне не спиться с этими
Бледнолицыми убийцами,
С ними в одном доме не спится, чует душа -
Можно просто не проснуться в глазу с маминой спицей,
А зашёл как-то, чтобы убиться...
Мы все воспринимаем как наркотик, все вокруг нас словно пропитано им. И женщины тоже. Наши предки любили чувством; мы – нервами. Для них целью было обладание, постоянное обладание; для нас обладание – ничто, возможность обладания – всё. Женщины для нас – золотисто-коричневый сладкий наркотик…
Наркотики можно употреблять ради подтверждения радости жизни, либо чтобы убежать от ее ужасов.
И так они сидели, расслабившись, слушая музыку, обсуждая планы на будущее, и героин продолжал путешествовать по их крови, нашептывая сладкие сны каждой клеточке их тел.
Люди часто говорят, что мне не следует называть себя атеистом, а лучше называть себя агностиком. По их мнению, я не могу знать, что Бога нет, а значит я агностик. Но Бертран Рассел великолепно ответил подобным советчикам много лет назад. Он сказал: «Множество вещей так или иначе находится вне сферы абсолютного знания, но позвольте мне предложить вам сведения о том, что на орбите Венеры вращается заварной чайник, однако положение этого чайника таково, что мы не можем его видеть. И если кто-то будет утверждать, что такой чайник существует, я не буду заявлять, что он не прав. Но я останусь в границах здравого смысла, если построю всю свою жизнь — и проживу ее счастливо — на том убеждении, что никакого чайника на орбите Венеры не существует». Вот почему я называю себя атеистом.
Я как-то раз выкурил шесть таких косяков в Порт-Артуре, штат Техас… и ничего не помню о Порт-Артуре, штат Техас.