музыка

Отличительной чертой этой революции был ее бескровный характер — вещь поразительная для такого глубокого переворота.

Рок начинался со старой, грязной спортплощадки во дворе трущобы.

Рок-н-ролл должен быть веселым. Он должен приносить радость. Важно не то, что о тебе пишут критики, и не то, что ты потратил сто гребанных лет и разучил миллион гитарных аккордов. Важен сам дух. Важно то, что о чем ты говоришь.

Так же как Форд был основателем фирмы «Форд», Эдисон — электричества, а Белл — телефона, я основатель рок-н-ролла, который вначале назывался ритм-энд-блюз. Я ускорил его темп, и это стали называть рок-н-роллом. Итак, поскольку я основатель, то я и его король. Я — зачинатель. Я его звезда. Я тот человек, который поставил его на ноги и повел вперед, не дожидаясь чьей-либо помощи. Люди, подобные Элвису, — это строители рок-н-ролла, я же был архитектором!

Если ты не можешь найти подходящую себе музыку, то напиши её сам.

[Ответ на вопрос «Если бы президентом был я...]

Я бы курировал внутренние дела. И первым делом создал бы сеть концентрационных лагерей для деятелей эстрады... Композиторы с раннего утра и до поздней ночи изучали бы нотную грамоту, сольфеджио, историю музыки. Попса, которая поёт была бы обязана слушать Чайковского, Моцарта, Вивальди, Генделя, Баха — с утра до ночи. Я думаю, что более страшной пытки для них придумать нельзя. Это было бы для них ужаснее, чем плохое питание и отсутствие гонораров... А надзиратели бы следили за ними, причём за незнание — карцер...

«Я не изменил твою жизнь, да?» — говорит старый добрый Иоганн-Себастьян.

«Боюсь, что нет».

«А почему нет?»

«Музыка не даёт ответов на вопросы, которые я не знаю, как задать. Она не говорит мне, что я хочу. Она напоминает, что я, вероятно, по-прежнему влюблён, однако сам я уже не уверен, что понимаю значение этого слова. Я все время вспоминаю людей из прошлого, хотя большинству из них причинил боль, а не доставил радость. Я понятия не имею, что чувствую, хотя что-то всё-таки чувствую, пускай это скорее ощущение пустоты и потери, может, даже провал, оцепенения или полной неизвестности. Когда-то я был уверен в себе и думал, что многое знаю, знаю самого себя; думал, что людям нравится, когда я врываюсь в их жизни, прикасаюсь к ним; я даже не спрашивал, хотят ли они меня видеть, не сомневался в их желании. Музыка напоминает мне о том, чем должна была быть моя жизнь. Но она не меняет меня».

— Что вы нашли в этом Шопене? Ведь он уже одной ногой в могиле.

— Нет! Мы все скоро окажемся там. А Шопен вечен!

Женщина как музыка. Её можно любить, даже не совсем понимая.

Музыка — это любовь, которая ищет свой голос, вспомнила я слова Льва Толстого и тихо повторила их про себя.