— 22:35 и терять мне уже нечего. Если тебя предал друг, ты должен ответить. Давай же.
— У меня тоже есть своя история. Она попроще. Много лет назад у меня был друг, я сдал его властям, чтобы уберечь от смерти. Его убили, но он сам этого хотел. Это была великая дружба... Для него все закончилось плохо. Для меня — еще хуже.
Взгляд бежит вниз по долине и упирается в горы. Эта земля старая, вся в морщинах. Под сочной весенней травой лежат тонны костей. Рядом с костями гниют мечи, кривые сабли и шлемы. Империи менялись на эмираты, ханства переходили в губернии, каждое десятилетие поднимались новые флаги. Только простые люди как прежде состригают здесь шерсть с овечек, ходят по тонким тропинкам в церковь, закапывают в землю кувшины с вином и брагой. Реки здесь текут, как текли раньше. Зимой у гор — широких шатров — появляются белые шапки. Женщины этих мест тысячи лет сушат волосы под утренним солнцем. Потому мой фен, обмотанный проводом, лежит в рюкзаке, под кроватью.
Все мы умираем, Этельстан... только это вечно — фрагменты истории, бессмертные частички, бессмертные слова.
Меня гнетет, уничтожает мысль, что я при жизни своей не увижу Россию свободною на правилах мудрой конституции.
Если у тебя есть память, то тебе не надо создавать соответствующие структуры, которые будут этим заниматься. А если ты хочешь память перерисовать, или нарисовать совершенно другой мир, который соответствует твоему воображению, тогда тебе надо «Институты национальной памяти»... Подумай просто, посмотри на страны... Ты слышал что-нибудь о институте национальной памяти в Великобритании или во Франции? Я не слышал. И в России, в Китае не слышал. А вот в Польше, в Прибалтике, на Украине они существуют. И именно там активно переписывается история. Как только возникает соответствующая структура, это значит, что национальную память начали переформатировать.
Несправедливо донесли вашему превосходительству, будто бы при восстании прошлого 14-го числа декабря месяца кричали: да здравствует конституция, и будто народ спрашивал, что такое конституция, не жена ли его высочества цесаревича? Это забавная выдумка!
Недавно открыв для себя собственную историю, я с благоговением нахожусь в месте, столь полном этой самой историей, и вся она записана, сохранена. Чудо. Всё в этом городе чудо. Чудна ясность этого воздуха, что шлёпает водой по каменным берегам, чуден густой богатый свет, как он сияет будто бы отовсюду сразу.
Российская история никак не может стать собственно историей. Уже много лет она политически актуальна.
Взирая на помещика русского, я всегда воображаю, что он вспоен слезами и кровавым потом своих подданных, что атмосфера, которой он дышит, составлена из вздохов сих несчастных, что элемент его есть корысть и бесчувствие. Какое позорище для каждого патриота видеть вериги, наложенные на народ правом смутных обстоятельств и своекорыстия.
Cлайд с цитатой