Для того, чтобы стать хорошим художником, надо даже спать с альбомом и карандашом.
художник
Cлайд с цитатойПрошлой ночью мне приснилось, будто бы я решил, что из моей картины все-таки ничего не выйдет, и выбросил ее. Но кто-то подобрал картину, вставил в прекрасную рамку и повесил на стену. Потом вижу, будто я стою перед своей картиной в полном одиночестве и думаю: «Вот я и стал признанным художником! До чего же это приятно! Уж если мою картину повесили на стену, то она и вправду, наверное, хороша». Но ночь прошла, рассвело, и с первыми лучами солнца я понял, что по-прежнему бездарен.
В тяжелые моменты он будто покрывал раны своей души не бальзамом, а плотным слоем красок, не давая сердцу разбиться.
Желтые капельки — солнечных бликов
Теплые пятнышки, счастья и лета.
Тихая нежность будет разлита
В розовых, как облака на рассвете.
Капли зеленые свежесть вобрали -
Листья и травы на влажной земле.
Капли прозрачные — капли печали,
Слезы дождя на холодном стекле.
Капельки алые — бусинки крови
Я соберу под израненным сердцем;
Капли молочные — те, что покроют
Теплые губы грудного младенца.
Синие капли разбрызгает море
В память о чайках, свободе и ветре.
Черные капельки выплеснет горе:
Капельки страха, капельки смерти.
Я для тебя нарисую картину
Тонкою кисточкой на полотне;
Может, я плохо рисую, прости,
Но рисовать очень хочется мне.
Я не владею изяществом линий,
Мне не смешать краски в правильный тон;
Что если я нарисую картину
Из маленьких капелек разных цветов?
Я лечил его. Он был сложным пациентом. Он видел реальность слишком ясно. Неисправный механизм отрицания, не сумевший заблокировать ужасные истины существования. В конце концов, его неспособность оттолкнуть ужасные факты «бытия в мире» сделала его жизнь бессмысленной, или, как сказал один великий голливудский продюсер: «Слишком много реальности — это не то, чего хотят люди». Сэнди Бейтс страдал депрессией, характерной для многих художников в среднем возрасте. В моей последней статье для «Психоаналитического журнала» я назвал ее «меланхолия Озимандии» [Ozymandias Melancholia].
Мой дед был классным художником. Он какое-то время расписывал храмы, еще в советское время. И вот однажды его вызвали в райком и говорят: «Как это вы, атеист, комсомолец, можете таким заниматься?». Он очень просто ответил, что есть только два варианта: либо разрушать храмы, либо восстанавливать.
Я надеюсь, что проживу достаточно долго и мне удастся создать такое творение, чтобы в конце дней своих я мог сказать: «Да, вот к чему творческая жизнь приводит художника».
Вряд ли нужно доказывать неопровержимый и очень горький факт, что так устроен художник — его ранят чужие мнения.