— Ты ему понравилась.
— Да.
— Ты сделала это нарочно?
— Да.
— Почему?
— Потому что я женщина, и быть сволочью для меня — непозволительная роскошь.
— Ты ему понравилась.
— Да.
— Ты сделала это нарочно?
— Да.
— Почему?
— Потому что я женщина, и быть сволочью для меня — непозволительная роскошь.
— Вы флиртуете с женщиной-боксером?
— Нет, ко мне проявила излишне пылкие чувства мотоциклетная коляска.
Комплимент — это поцелуй сквозь вуаль.
— Как этому сукину сыну каждый раз удаётся их затащить в постель?
— Просто он их ужасно хочет!
— А у меня ничего такого нет. У тебя тоже? Путешествия дороги...
— Конечно. И не говори. Не имею такой дурной привычки, спать на одной и той же подушке дважды.
Грань между грубостью и лёгким флиртом становится чрезвычайно эфемерной, когда напиваешься.
— Лоуренс ни разу не попытался за мной поухаживать – никак не пойму, в чем тут дело.
— Он знал, что ты замужняя женщина, вот и...
— Лен, только не притворяйся, что ты только что вылез из Ноева ковчега! Ты отлично знаешь, что очаровательная молодая женщина, у которой пожилой муженек, для молодого человека просто дар небесный. Тут есть какая-то особая причина, а вовсе не недостаток привлекательности – чего-чего, а этого мне не занимать.
— Лучше б ты к моей сестре не подкатывал!
— Так я и не подкатывал!
— Ну так подкати, а то будут думать, что она некрасивая!..
— Эй, твой отец случайно не вор?
— Нет, он был мясником в восточном Килбрайде.
— ... Потому что он украл звезды и вложил их в твои глаза.
— Тогда твой отец был хирургом, потому что он украл мозги обезьяны и вложил их в тело маленькой волосатой девочки.
Невинную девушку мужчина совращает бесстыжими рассказами и намёками, а женщину с очень лёгкой репутацией мужчина соблазняет уважением и почтительным отношением: в обоих случаях — неизвестностью.
— Я — такой потерянный в этом большом Париже! Бедный одинокий итальянец...
— Но сейчас вокруг вас много людей.
— А вечера?.. Если бы вы знали, какие долгие вечера...
— Не говоря уже о ночах.
— О, да, ночи тоже!..
— И завтракать вы будете совсем один!
— Как вы догадались?