евреи

— Ваша музыка испохабила всю русскую культуру, какую мелодию не возьми — отовсюду цыганочка прет!

— Не цыганочка, а ваши семь-сорок — еврейская культура, которую вы давно выдаете за великую русскую и великую цыганскую! Правильно я говорю, братишка?

— Абсолютно точно, все жиды захватили — все телевизоры, все газеты — и влияют на гоев!

— Только вот не надо, что вы за нация такая, если вас так легко захватить можно? Работать надо, а не водку целыми днями глушить!

— Русофоб!

— Ну зачем так грубо-то, просто «жид порхатый».

— Антисемит!

— Сионист!

— Юдофоб! Конокрад!

— Мальчик должен рассказать мне стих и я должен подарить ему подарок.

— То есть вы хотите сказать, что мальчик должен рассказать стих прежде, чем мы увидим подарок?

Я хочу видеть у себя лучше народов магометанской и языческой веры, нежели жидов. Они плуты и обманщики. Я искореняю зло, а не распложаю; не будет для них в России ни жилища, ни торговли, сколько о том ни стараются и как ближних ко мне ни подкупают.

Вы, евреи, только работать и умеете.

Но разве со стороны бога не было ошибкой поселить евреев в России, чтобы они мучались, как в аду? И чем было бы плохо, если бы евреи жили в Швейцарии, где их окружали бы первоклассные озера, гористый воздух и сплошные французы? Ошибаются все, даже бог.

Только русский способен понять еврейскую душу, поэтому они нас так и любят.

— Красивая сцена, — внезапно сказал Жермензон. — И очень позитивная... интернациональная... Тибетец, казах и два еврея пытаются спасти маленького русского мальчика...

— Я не еврей, — поправил я.

— С фамилией Городецкий? — заинтересовался Жермензон.

— Это старинная русская фамилия! От названия городка на Волге, там мои предки жили.

— Тогда ещё красивее, — решил Жермензон. — Тибетец, казах, русский и еврей...

Гесер посмотрел на Жермензона и спросил:

— Так ты что, Марк, еврей, что ли?

— Подкалывай, подкалывай, — пробурчал Жермензон.

— Я тут расписал все затраты, связанные с устранением дорогого друга. Так, обычно устранение обходится в пятьсот фунтов, но вам придется добавить еще сотню, поскольку Томми Шелби, как и я, принадлежит угнетенным. Также нужно накинуть еще сотню, потому что его брат дикий зверь и он придет за мной. И, кроме того, придется добавить еще сто фунтов, потому что вы, друг мой, сраный макаронник. И вы тоже. Кроме того, нам предстоит довольно грязное дело, как я уже обмолвился. Мне понадобится еще пятьсот фунтов, потому как я уже сказал, Томми Шелби мой очень-очень близкий друг. Сумма здесь, черным по белому, прошу.

— Мистер Соломонс, я буду с вами откровенен, я не прошу вас убивать кого-либо, у меня есть верные люди. Вы проведете моих парней и поставите возле ринга, как секундантов.

— Чтобы быть моими секундантами им, прежде всего, нужно быть евреями. И для этого им нужно сменить свою врожденную итальянскую заносчивость на еврейский дух абсолютной уверенности. Мой добрый друг Томас Шелби заметит разницу.

— Сейчас на нашей старой родине Италии евреи, ваши соплеменники, вынуждены выдавать себя за итальянцев.

— Вам придется добавить еще сотню за свое скотство.

— Вы привезете моих людей в Бирмингем?

— Еще одно условие. Вашим парням надо сделать обрезание, а то Острые козырьки проверят.