— Ваше имя?
— Фанфан-Тюльпан.
— Как? Тюльпан? Какое очаровательное прозвище! У нас уже есть Пион, Роза, Маргаритка, Белая Лилия, а теперь и Тюльпан. Не полк, а клумба!
— Ваше имя?
— Фанфан-Тюльпан.
— Как? Тюльпан? Какое очаровательное прозвище! У нас уже есть Пион, Роза, Маргаритка, Белая Лилия, а теперь и Тюльпан. Не полк, а клумба!
Щёголь — в кавалерии,
Лодырь — в артиллерии,
Красавцы – в авиации,
Пьяницы – на флоте,
Дураки – в пехоте.
Нравственным развитием обусловливается существование прочной военной семьи, которую солдат любит и охотно принимает все ее обычаи. Офицер — не воинский чин только, но и общественный деятель; армия — не вооруженная сила только, но и школа воспитания народа, приготовления его к жизни общественной.
Выход только один — немедленная и энергичнейшая деятельность по организации наших вооруженных сил. До тех пор пока Советская Россия их не создаст, она будет легкой и лакомой добычей всякого хищника. Надо понять, что от этой опасности нас не спасут никакие мирные договоры, никакая уступчивость и миролюбие. Мы должны быть сильны, чтобы с нами считались.
— Армия — это штука сложная.
— А что тут сложного?! По-моему, главное сержантов слушай и все будет нормально.
— Тьфу... Вот ты... Ну каких сержантов?! Ты посмотри, тут бокланы одни. Вон, всем колхозникам лычек понацепляли...
Добро пожаловать в «Первую Кровавую». Далеко же тебя занесло из родного Техаса, пастушок.
Любой, кто бежит, считается вьетконговцем. А тот, кто стоит по стойке смирно, считается дисциплинированным вьетконговцем.
— Солдаты! По утрам вы будете собираться здесь, соблюдая порядок. Любой нарушитель дисциплины будет иметь дело со мной.
— О-о-о-о-о... Крутой.
— Солдатики, дорогие мои, вы служите, и знайте, что вас ждут. Матери ждут своих сыновей, сестры ждут братьев, тети – этих... дядей, а я жду Володьку... Он ведь вернется, правда?
— А служит где?
— Где, где... В Караганде!
— Казахстан... Там пока спокойно, товарищи. Вернется!