альтруизм

Человек не привязан к месту.

Раз – и сменил дом.

Раз – и сменил работу.

Раз – изменил страну.

Всю нашу жизнь запускает сердце

И протестует, попав в тюрьму.

Сопротивляется. «Срочно на волю!

Боль – это клетка, стены – капкан.

Ты докажи мне, что я – дорогое,

Я! А не вечный самообман.

Ты достигаешь, ты побеждаешь,

Копья-иголки вбиваешь ножом,

Думать о нуждах своих забываешь,

Всё для всех делая хорошо,

Мощно, на максимум, самозабвенно,

Даже «спасибо» взамен не прося.

Каждый день глубже копаешь землю,

Чтобы однажды... спасти себя.

Ляг в эту яму. Сверху засыпься,

К звёздному небу глаза подними

И все дедлайны, цели и числа

Выгони прочь из своей головы!

Сердце – дороже, сердце – едино.

Ты не на привязи! Просто пойми:

Жизнь уникальна и неповторима!

Дай себе волю прожить по любви!»

Я принес все свое состояние в жертву революционной борьбе. Я не сожалею об этом. Наоборот. Если бы мне нужно было снова начать свой жизненный путь, я сделал бы то же самое.

Это меня беспокоило: черный маг-альтруист лежал за гранью моих представлений о добре и зле.

Милостыня должна стать неотъемлемой частью каждого мусульманина. Если же у человека ничего нет, он должен зарабатывать себе на жизнь своими собственными руками и отдать часть заработанного на благотворительность. Если же физическое состояние не позволяет ему работать, то он должен просто помочь бедным и тем, кто в нужде. Если же он не может сделать даже этого, пусть побуждает других делать добро...

Неразбериха в этических представлениях о том, на каком уровне должен кончаться альтруизм — на уровне семьи, нации, расы, вида или всего живого, — отражается, как в зеркале, в параллельной неразберихе в биологии относительно уровня, на котором следует ожидать проявлений альтруизма в соответствии с эволюционной теорией.

Верь я в бессмертие, альтруизм был бы для меня выгодным занятием. Я мог бы черт знает как возвысить свою душу. Но, не видя впереди ничего вечного, кроме смерти, и имея в своем распоряжении срок, пока во мне шевелятся и бродят дрожжи, именуемые жизнью, я поступал бы безнравственно, принося какую бы то ни было жертву. Всякая жертва, которая лишила бы меня хоть мига брожения, была бы не только глупа, но и безнравственна по отношению к самому себе. Я не должен терять ничего, обязан как можно лучше использовать свою закваску. Буду ли я приносить жертвы или стану заботиться только о себе в тот отмеренный мне срок, пока я составляю частицу дрожжей и ползаю по земле, — от этого ожидающая меня вечная неподвижность не будет для меня ни легче, ни тяжелее.

Раздавши дары, не печалься о них,

Знай цену, о сын мой, сокровищ земных.

Знай, царственной доли достоин лишь тот,

Кто с легкостью отдал бы в дар небосвод.

Из тысячи один поделится с другим,

А большинство — скупцы, и всё себе берут.

Таков обычай есть, и всеми он храним:

Брать у других — легко, давать — нелегкий труд.