Абстракционизм начнет нравиться только тому зрителю, кто будет хоть немного понимать основные идеи его создателей и попытается воспринять их картины не только разумом, но и чувствами.
абстракция
Cлайд с цитатойСон наоборот,
Я спотыкаюсь на ровном месте.
Сон наоборот,
Волос в чашке моей воды.
Грязный бинт и окно за окном
Я увидел тень,
Я видел в небе там кто-то ходит.
Я увидел тень
Блуждающих окон восковые огни.
Грязный бинт и окно за окном
Запретите мне,
Я торчу на одном и том же.
Запретите мне,
Всё равно уже кайф прошел.
Грязный бинт и окно за окном
То, что могло бы быть — лишь абстракция, которая навсегда останется только в наших размышлениях. То, что могло случится и что случилось, ведут к одному — к настоящему.
Я бросила снимки в канаву и села на тротуар рядом с фотолабораторией, чувствуя себя неудачницей.
– Экспериментируете с абстракцией?
– Нет, экспериментирую с безрукостью.
Пустота – слишком абстрактное понятие. Так же, как дружба, любовь и смерть. Их нельзя представить. И невозможно понять.
Если я говорю «вверху» или «внизу», то это ведь уже утверждение, которое надо пояснить, ибо верх и низ существуют только в мышлении, только в абстракции. Мир сам по себе не знает ни верха, ни низа.
Абстракция сама по себе не является ошибкой, лишь бы только помнили, что то, от чего отвлекаются, все же существует.
На футболке был принт знаменитой картины сюрреалиста Рене Магритта: он нарисовал курительную трубку и подписал курсивом: «C'est n'est pas une pipe» («Это не трубка»).
— Не понимаю я этой футболки, — сказала мама.
— Питер ван Хаутен поймёт, поверь. Он тысячу раз ссылается на Магритта в «Царском недуге».
— Но это же трубка!
— Нет, не трубка, — заметила я. — Это изображение трубки. Понимаешь? Любые изображения вещей имманентно абстрактны. Это очень тонко.
Испокон веков люди одержимы манией постигнуть форму и свести её к элементарным геометрическим объектам. Леонардо пытался изобрести некие яйца, которые, согласно Евклиду, якобы представляют собой совершеннейшую из форм. Энгр отдавал предпочтение сферам, Сезанн — кубам и цилиндрам. И только Дали, в пароксизме изощренного притворства поддавшись неповторимой магии носорога, нашел наконец истину. Все слегка изогнутые поверхности человеческого тела имеют некую общую геометрическую основу — ту самую, которая воплощена во внушающем ангельское смирение перед абсолютным совершенством конуса с закругленным, обращенным к небесам или склоненным к земле острием, который зовется рогом носорога!