— Монитор не игрушка, Энди.
— Все что угодно игрушка, если ты с этим играешь.
— Монитор не игрушка, Энди.
— Все что угодно игрушка, если ты с этим играешь.
Чем меньше я знаю о чужих интрижках, тем я счастливей. Я не испытываю радости от заботы о других людях. Как-то я работал с одним парнем в течение трех лет и даже имени его не знал... Лучший друг за всю жизнь! Мы все еще временами никогда не разговариваем.
— Эй, Рон, у меня есть для тебя сюрприз.
— Знаешь, моя первая жена однажды тоже сказала, что готовит сюрприз. Когда я подъехал к дому, через окно я увидел, как в доме прячутся мои друзья. Я поехал на заправку, позвонил копам и сказал, что в мой дом кто-то вломился. Не люблю я сюрпризы, в общем.
Приз меня не волнует. Но я выиграю, потому что хочу лишить его радости.
— Каждое великое общество всегда поддерживало самовыражение творцов. Римляне...
— Извращенцы.
— ... Греки...
— Голубые извращенцы.
— ... Великие европейские нации.
— Европейцы!
Он не особо здесь загружен работой. У него нулевая инициатива. Он не командный игрок. Он не из тех, кто на работе лезет из кожи вон. Том — идеальная кандидатура на место правительственного работника.
— Мне уйти?
— Ох, ты до сих пор здесь? Да.
— Эй, ты занят? Написание фанфиков по «Стар Треку» не в счет.
— Ха-ха-ха! Я... дописал на прошлой неделе. Что случилось?
— Для чего мы здесь?
— Я просто подумал, что тебе не помешает свежий воздух, даже несмотря на то, что здесь он наполнен мерзкой вонью европейского социализма.
Обычно, если у меня есть выбор между тем, чтобы делать что-то или ничего, я выбираю ничегонеделание. Я буду работать всю ночь, если это поможет кому-то еще ничего не делать. Но я сделаю что-нибудь, если из-за этого ничего не будет сделано.