12 стульев (1976)

Я не разбойник и не апостол,

И для меня, конечно, тоже все не просто.

И очень может быть, что от забот моих,

Я поседею раньше остальных.

Пусть бесится ветер жестокий

В тумане житейских морей.

Белеет мой парус, такой одинокий,

На фоне стальных кораблей!

Кислое дело. Пещера Лехтвейса. Таинственный соперник.

— И завтра на конспиративной квартире нас ждёт засада. Придется отстреливаться. Мы рады в этой тревожной обстановке встретить именно вас.

— Да уж!

— Они надеются нас взять живьём, дети! Они не знают, что теперь нас трое. Я дам вам парабеллум. Мы будем отходить в горы. Сможете нас прикрыть?

— Не смогу...

— Почему?

— Видите ли, я совершенно не знаком с военным делом, но посильную финансовую помощь я оказать могу.

— Вы верный друг отечества!

— Я думаю, что двести рублей...

— Пятьсот рублей могут спасти гиганта мысли.

— Скажите, а двести рублей не могут спасти гиганта мысли?

— Я полагаю, что торг здесь неуместен!

Что Вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Обалдели от счастья, да?

— Никогда, никогда ещё Воробьянинов не протягивал руки!

— Ах, Вы не протягивали руки?!

— Не протягивал!

— Так протянете ноги, старый идиот!

Идея — человеческая мысль, облеченная в логическую шахматную форму.

— А почему у них нет занавеса?

— Ищут.

— Что, ищут занавес?

— Не только занавес, они вообще в поиске.

— Ну вы знаете, по-моему, у них нет и декораций, хорошо мы прошли бесплатно, но тот, кто заплатил деньги...