Ты изначально один, но, даже если есть друг,
Он не увидит всех бед на ладонях твоих рук,
Он за тебя не станет смелым, если ты оторопел,
И за тебя сказать не сможет то, что ты сказать хотел.
Ты изначально один, но, даже если есть друг,
Он не увидит всех бед на ладонях твоих рук,
Он за тебя не станет смелым, если ты оторопел,
И за тебя сказать не сможет то, что ты сказать хотел.
Всё кому-то подарено, потеряно, продано,
И сердце, кровью облитое, за ужином подано.
Осталась только грязь на дне карманов одежды
И какое-то чувство, что-то вроде надежды.
Светит незнакомая звезда.
Снова мы оторваны от дома,
Снова между нами города,
Взлетные огни аэродромов.
Здесь у нас туманы и дожди,
Здесь у нас холодные рассветы,
Здесь, на неизведанном пути,
Ждут замысловатые сюжеты.
Время тихо уходит, и наивная ложь,
К запястью левой руки примеряет свой нож.
Надежда была и осталась напрасной,
Она капает на пол липкой жидкостью красной.
Время тихо уходит, и наивная ложь,
К запястью левой руки примеряет свой нож.
Надежда была и осталась напрасной,
Она капает на пол липкой жидкостью красной.
Не осталось ни сил, ни ощущения боли.
Тоской изъедена душа, как личинками моли.
Всё катится в пропасть, причем уже не в первый раз,
И равен нулю смысл дружеских фраз.
Снова между нами города,
Жизнь нас разлучает, как и прежде,
В небе незнакомая звезда
Светит, словно памятник надежде.