Ёжик

— У кустов жужжала пчела!

— Ежик!

— Жжжж...

— Вы что, издеваетесь?!

— Я обязательно, ты слышишь? Я обязательно, — сказал Медвежонок. Ежик кивнул.

— Я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось. Я буду возле тебя всегда.

Ежик глядел на Медвежонка тихими глазами и молчал.

— Ну что ты молчишь?

— Я верю, — сказал Ежик.

После долгой разлуки они сели на крыльце и, по обыкновению, заговорили.

— Как хорошо, что ты нашелся, — сказал Медвежонок.

— Я пришел.

— Ты представляешь, если бы тебя совсем не было?

— Вот я и пришел.

— Где же ты был?

— А меня не было, — сказал Ежик.

— Ты с кем дружишь? Со мной или с Зайцем?

— С тобой! И с Зайцем!

— А я дружу с тобой, понял?

— А со мной без Зайца дружить нельзя, понял?

Ты — раритет, я — раритет. Выходит, мы с тобой какая-то своеобразная коллекция…

— Давай никуда не улетать, Ежик. Давай навсегда сидеть на нашем крыльце, а зимой — в доме, а весной — снова на крыльце, и летом — тоже.

— А у нашего крыльца будут потихоньку отрастать крылья. И однажды мы с тобой вместе проснемся высоко над землей.

«Это кто там бежит внизу такой темненький?» — спросишь ты.

— А рядом — еще один?

— Да это мы с тобой, — скажу я. «Это наши тени», — добавишь ты.

Я — бегу, лес — стоит. Я оттеняю его неподвижность.

— Вот мы с тобой говорим, говорим, дни летят, а мы с тобой все говорим.

— Говорим, — согласился Ежик.

— Месяца проходят, облака летят, деревья голенькие, а мы все беседуем.

— Беседуем.

— А потом все совсем пройдет, а мы с тобой вдвоем только и останемся.

— Если бы!

— А что ж с нами станет?

— Мы тоже можем пролететь.

— Как птицы?

— Ага.

— А куда?

— К югу, — сказал Ежик.

— Зайцы не состариваются, — сказал Заяц. — Зайцы умирают молодыми.

— Это почему же?

— Мы бежим, понимаешь? А движение — это жизнь.

— Бараш! Барааш!

— Не кричите так громко, вы спугнете мое вдохновение.

— Что-то я не вижу никакого вдохновения.

— Наверное, мы его все-таки спугнули.