Внутри — я мёртв, мёртв, мёртв. Ничего живого не осталось.
Тодд Хьюитт
Боль исчезает, а вместе с ней исчезаю я сам.
Дни тянутся один за другим. Каждый день — хуже предыдущего.
Будь у меня сейчас нож, я бы убил себя.
Больше всего на свете жалею о том, что я не умер и не упал на самое дно черной ямы, в никуда, где никто не стал бы меня ругать за глупость и никчемность, где я мог бы просто исчезнуть и больше ни о чем не волноваться.
Мне хочется верить, что она права, и одновременно хочется сказать, что она ошибается. Поэтому я вообще ничего не говорю.
— На мгновение я познал в себе добро. И за этот грех, за грех самопознания, один из нас должен умереть.
— Это будешь ты. Умереть должен ты.
— Знаешь, Тодд, отчасти, я даже надеюсь, что ты прав.
Я весь дрожу, кровь стучит в голове и от злости, и от ненависти ко всем этим людям и к этому городу.