Не нужно было обладать идеальным зрением, чтобы разглядеть кое-какие особенности Кристи, которая, безусловно, не могла пройти мимо любого мужчины, не испытав на нем силу своих влекущих взглядов.
Сабина
— Повторение, бесконечное повторение одних и тех же достижений и ошибок, у всех и каждого, во все времена.
— Да, и я, пожалуй, повторю бесконечное приготовление обеда.
— Надеюсь, вы не против того, что мы ушли?
— Вовсе нет. мне нравится уходить. Я люблю уходить.
— Я не ужасный человек.
— И это на самом деле правда.
— А теперь вали отсюда, пока я не сломала тебе таз.
— Хотя говорит она, как плохой человек.
Был один парень, к которому я переехала, перевезла зубную щётку, но это все херня, больше я таким заниматься не буду.
Она испытывала непреодолимое желание сказать ему, точно самая банальная из всех женщин: Не отпускай меня, держи меня возле себя, укроти меня, сделай меня своей рабыней, будь сильным! Но это были слова, которые она не могла и не умела произнести. Выпустив его из объятий, она только и сказала: — Я страшно рада, что я с тобой. — Это было самое большее, что она умела сказать при её сдержанном нраве.
Я мало знаю жизнь, но мне кажется, что два любящих человека должны всё делить вместе, и ни один из них не должен чувствовать себя исключенным из жизни другого. Или же я ничего не понимаю в любви.
Заколдованный круг. Люди глохнут, потому что включают музыку всё громче и громче. Но поскольку они глохнут, им ничего не остаётся, как включать её ещё на большую громкость.
— Когда царь Эдип осознал, что убил своего отца, не ведая, что это его отец… И что он спал со своей матерью, и что из-за него город поразила моровая язва, он не смог видеть последствия своих преступлений. Он выколол себе глаза и ушёл. Он чувствовал себя виновным и решил, что должен сам покарать себя. Но! Наши вожди, в отличие, от Эдипа чувствуют себя невиновными. И когда мы все узнали о преступлениях сталинского режима, они завопили “Мы не при чём! Мы не ведали о том, что творилось! Наша совесть чиста”. Но главное их отличие от Эдипа заключается в том, что они остались у власти.
— А им следовало бы выколоть себе глаза.
— Я только хочу сказать, что со времён Эдипа мораль изменилась.