Рукия Кучики

— Я пришел спасти тебя, будь счастлива.

— Дурак, я говорила тебе не приходить.

— Ты можешь кричать на меня сколько хочешь, когда я разберусь с НИМ. Я пришел сюда, чтобы спасти тебя, мне безразлично хочешь ли ты своей казни или нет. Я спасу тебя даже, если придется тащить насильно. С этого момента ТВОЕ мнение ничего не значит, поняла, дура?

— Ты игнорируешь мнение той, кого спасаешь? Что за насильственное спасение ты придумал?

— ЗАТКНИСЬ! Спасаемые не жалуются. Ты просто должна играть роль: трястись от страха и вопить: «Спасите-помогите».

— И где вы будете ночевать? Все вы у меня не поместитесь!

— Ты не оставишь даже меня?

— Ты вообще последняя, кого бы я стал оставлять!

Рангику пытается расстегнуть рубашку.

— Не надо расстегивать блузку! Я на это не поведусь!

Рангику приподнимает юбку.

— И юбку задирать тоже не надо! [прикрывает глаза руками] Я вообще не такой!

— Раз уж ты не такой, может закроешь правый глаз?

Смерть незрима для человеческого глаза, только поэтому человек способен надеяться.

Я знаю, что такое одиночество. Одиночество узника, что томится взаперти. Я знаю, что такое радость. Радость от того, что твои товарищи пришли тебя спасти. И я знаю страх. Страх того, что твои друзья получат увечья или погибнут. Не бойся Иноуе, я иду к тебе.

Я знаю, что такое одиночество. Одиночество узника, что томится взаперти. Я знаю, что такое радость. Радость от того, что твои товарищи пришли тебя спасти. И я знаю страх. Страх того, что твои друзья получат увечья или погибнут. Не бойся Иноуе, я иду к тебе.

Люди, которые бездумно рискуют своей жизнью, всегда умирают.

Пустые едят души вовсе не потому, что проголодались. Они едят души, чтобы избавиться от боли. Пустые — это падшие души. Души, которые проводники не препроводили в Сообщество. Изломанные души… Души тех, кого в свое время не уберегли от пустых. Такая душа опускается, теряет свое сердце и превращается в пустого. А потом… Чтобы восполнить пустоту на месте сердца, эта душа отправляется на поиски тех, кого некогда больше всего любила.

— Я, то есть он, использовал моё тело, чтобы Иноуэ и эту дуру Тацуки по... пу..

— Кажется, он их поцеловал.

— Ааааааа! Не произноси этого вслух! Какой позор!

— Поцелуй — это что-то вроде приветствия. Ничего особенного... В книжке, которую я тут прочитала, и похлеще штуки вытворяли!

Повторяется ли история, или она просто есть? И если это круг, следует ли нам его разорвать или оставить всё, как есть?

Мешают не те, кому не дают сражаться, и не те, кто потерял свою силу, а те, кто потерял свою решимость.